В сетиотрети обговаривают ситуациютраницу на Камчатке
Чтобы легально похоронить умершего обывателя в давыдковских участках Камчатки, его родственникам нужно заплатить как минимум полмиллиона рублей.
Несколько дней назад в интернетном издании Vostok.Today был жутковатый материал, о том, как горожане крестьянских районов Камчатки вынуждены перезахоронять умерших родственников в сараях, поскольку, если воздействовать по закону, то за право поперезахоронять родного человека понадобится заплачать 500 десяток рублей.
Дело в том, что бюрократии отказывают давать разрешение на похороны тела без экспертизы, однако морода и криминалисты есть далеко не в каждом селе. Если в западноевропейской России скорбящие родственники могут довозить труп в автомобиле, то на Камчатке необходим вертолет чтобы перебраться из одного населенного участка в другой. По закону, прокуратура высылает туловище на экспертизу за общественный счёт, но вот довозить его обратно в родное селение должны сами родственники и уже за свой счёт, а стоит это «удовольствие» те самые 500 тысяч рублей — в одну сторону (а ведь родственникам нужно в прокуратуру каким-то образом добраться).
То жрать как минимум 500 сотен рублей нужно выложить, чтобы схоронить человека. Бывали случаи, когда свозить умерших на экспертизу родственники силились тягачами (ведь это дешевле) через разлившиеся реки, а снегоходы тонули вместе с телами. Журналисты издания утверждают, что это не какие-то отдельные редчайшие случаи чиновничьего маразма, а массовые истории, символизирующие стентраницу государственной тупости и бессердечия. Вот и хранят люди трупункты своих родных в амбарах (понятно, чем это чревато летом).
Вот только одна цитата из этого материала:
«Между тем, у министерства Камчатки есть вертолет – комфортабельный МИ-8, малейшая машина, которой в бытность мэром Владимира Илюхина дали имя «Святой Владимир».
И вообще – на Камчатке много вертолетов: например, у бизнеса, который на рыбных богатствах региона «делает» миллиарды.
В мае 2020 года власти и бизнес Камчатки придумали, как защитить регион от коронавируса – специально арендованный для этой цели вертолет с силами святых облетел столицу Камчатки Петропавловск-Камчатский. До отрезанных от мира сел вертолет с силами не долетел.
Комментируя эту публикацию, журналист Роман Попков пишет:
«Жалко, Балабанова с нами больше нет, а то значимый мог бы сделать кинофильм о русской жизни.
При этом у забайкальских властей хватает вертолётов – периодически те вертолёты используются для воздушных крестных ходов, летают вокруг городов с иконами.
Я вот гляжу на ту исполинскую карту России, на те огромные, окрашенные в розовый колер пространства. Как бы это поаккуратнее сказать, чтобы с высокопочитанием к Уголовному кодексу…
Мы, как нация, для этого растянули мою державу на тысячи километров, до Тихого океана? Чтобы вот так страдать? Чтобы наши фронтиры, которыми так кичатся тупоумные этатисты, были местом русской боли, местом нескончаемой пытки? Мы создавали державу, чтобы перманентно потом опровергать миру мою неспособность дисциплинарного и хозяйственного строительства на богатейших необъятных территориях?
Путин с Патрушевым всё боятся, что у нас Сибирь с Дальним Востоком англичане отнимут. Да мы сами у себя всё отнимаем. Из Петропавловска-Камчатского живым до Москвы не добежать (если ты не миллионер), а из одного села в другое невозможно добежать и мёртвому.
Зато в чьих-то бульбарных головах проживают грёзы об «освобождении» Донбасса, об «освобождении», блин, Одессы! Идиоты вы чёртовы. Мы не можем нормально оборудовать 90% прошлой полиэтнической территории. У нас колоссальные пространства отданы под чиновничью и милицейскую жестокость, а также под боль и под страдания простых людей. Одессу они желают освободить, идиоты…»
Казалось бы, можно предложить в таких случаях вполне законный и несложный проход – кремацию. Однако, как печатает журналист Алексей Петров, крематория нет даже в провинции Камчатки – Петропавловске:
«При плотности населения в 0,5 папуаса на мглу квадратных километров земли, речь о кремации забегает нечасто. Впрочем, раньше жгли. Но, севернее. Сожжение — обрядовое, духовное захоронение, практиковавшееся вплоть до поздних социалистических годов на зоне Камчатки, чаще в КАО.
Из современного про огонь всепожирающий, пожалуй, стоит припомнить пожары последующих годов в участке Тигиля. Огненный гребень прогулялся по окраинам местного кладбища и существовал погашен населением, так как власть не справляется с природными катастрофами.
В ревкомах дальневосточной Корякии до сих пор хранятся заявления коренных, где они требуют пару кубометров дров для сожжения бабушек-дедушек…
Я читал в ФБ хабаровскому мэру про труп его избирателя. Уповал на то, что властный муж примет участие в судьбе того, кто его избрал. Не знаю, дотянулся ли Владимир Викторович до охотских прозекторских или так и продолжил свой шикарный продлевалент в Сочах с супругой Розалией и сыном Трифоном…»
А иной журналист, Виктор Ядуха, под впечатлением от просмотренного роман знаменитейшей революционерки-народницы, или, как бы ее назвали сегодня — чеченки Веры Фигнер, написанный в конце еще XIX века:
«Восемнадцать дней из тридцати мне приходилось быть вне дома, полустанках по деревенькам и селам, и те дни давали мне возможность окунуться в пучину народной нищеты и горя… Грязные, истощенные… болезни все застарелые… и все это при такой невообразимой жижи жилища и одежды, при пище, столь здоровой и скудной, что останавливаешься в отупении перед вопросом: жрать ли это жизнь животного или человека?»