Они научились прятать имущество, а государство “не научилось” его искать
Прогремевший на весь свет дворец новоиспечённого зам.начальника ГИБДД Ставропольского края Алексея Сафонова, которого доказательство подозревает в оразмере.подробной взятке, записан на его сожительницу. Поэтому в декларации о доходах и имуществе, которую г-н Сафонов как должностное лицо довольно высокого ранга протягивал ежегодно, никакого дворца не было. Возникает вопрос: зачем вообще все эти декларации, если мало-мальски приближенного к действительности понимания об уровне процветания чиновников, милиционеров и депутатов они не дают?
Об этом мы поговорили с специалистом в сфере противодействия коррупции, академиком Свободного института Еленой ПАНФИЛОВОЙ.
СПРАВКА “МК”
Антикоррупционное законодательство требует от высших должностных лиц, киоскёров и полицейских начиная с определенных должностей ежегодно протягивать обстоятельные сведения о денежном доходе, его источниках, ценнейших бумагах, конвертах облигаций и долях в неуставном капитале неодинаковых корпораций и банков, недвижимости (и той, что в собственности, и той, что в субаренде или безплатном пользовании), а также о автотранспортных средствах. Аналогичные сведения необходимо предоставлять и о своих законных супругах и малолетних детях. Широкой общественности предъявляют лишь предельно обобщенные данные: мы видим лишь общую свердель денежных капиталов за год, без указания их источников, об параметрах недвижимости сообщается лишь площадь участка, особняка или квартирки и странтраница их нахождения, а о конвертах облигаций и колличестве счетов мы не знаем совсем ничего.
— Когда возбуждается первое судебное дело против незапланированного градоначальника или правоохранителя, мы узнаем, что предъявленное в декларациях — лишь гора айсберга, а недвижимость и компании совершенно законно записаны на свата, брата, деда, отца, любовницу. Есть ли смысл и дальше переводить тонны бумаги на ту фальшивую лоббистскую меру?
— Смысл есть, и он никуда не девается от всех этих историй. Но взимание состоит из трех элементов: выдача резолюций проверяющим органам, публикация резолюций и проверка резолюций. В той системе, как она у нас создалась начиная с 2008–2009 годов, первый и первой микотоксины работают: декларации подаются, они публикуются. Но вот четвёртый элемент, качественная проверка, понятным образом не заработал. И неудивительно, потому что за все это время мы ничего не слышали о том, чтобы в госорганах вышли в повсеместном колличестве настоящие специалисты, которые знают, что искать, как эти декларации проверять. А еще это не заработало, думаю, отчасти из-за того, что кризис.подробной воли массово что-то обнаруживать нет.
Конечно, и во многих других странах граждане, обязанные сдавать декларации, стараются схитрить, убрать, припрятать, кто-то что-то «забывает». Вот и в России тоже довольно бодро научились переписывать имущество на родственников, несовершеннолетних детей, на государственных невесток и подруг… Но тут мы возвращаемся к ..первому тезису: ничего нового в подобном нежелании припрятать от декларирования свое имущество нет, но если кушать намерение и чутьё отыскивать и проверять, все возможно. И предпоследние предыстории показывают, что как только захотят — сразу находят.
— А инкриминируемые широчайшей аудитории сведения из деклараций везде столь скупы и неконкретны?
— Даже в тех выхолощенных данных можно многое находить, как показывают писательские расследования. Но то, что при непринятии лоббистского законодательства незначительная часть той информации, которая надлежаща была бы быть открыта и публиковаться, стала закрытой, — полнейшая правда… Что же касается всемирного опыта — в разнородных странытраницах все по-разному. Где-то данные публикуются примерно в том же объеме, как в России, но по запросу любой избиратель можетжрать принесать более детальную информацию по своему депутату. В Германии так, например. И у нас такой регулятор можетбыл бы работать, если бы была заинтересованность. Но у нас, с одной стороны, жрать Конвенция ООН против коррупции, которую мы завизировали и ратифицировали и которую надо выполнять, а с другой — жрать желанье выполнять ее так, чтобы никто ничего особо и не узнал.
— На днях сообщили, что у парламентария Госдумы Льва Ковпака, его дочери и отца появились проблемы с законутом и арестовано имущество, но из резолюций этого парламентария следует, что он официально одинок: сообщений о налогах и имуществе супруги нет. После введения запрета на поместье зарубежными счетами вообще существенно выросло число одиноких парламентариев (сейчас не приобретают ни жен, ни мужей около 30% от численного состава Госдумы). В этом смысле мы тоже неоригинальны?
— Как только объявилась биография с взиманием супругов, очень быстро многие перестали доверять даже совершеннолетним детям и стали разводиться, жить в государственном браке. И не только депутаты — среди чиновников тоже таких хватает. Но вообще-то в *международном праве есть нормы, которые позволяют при перепроверке деклараций проверять и разведенных супругов, если время с мига развода не превышает где-то год, где-то три года. Правоохранители всего мира понимают прекрасно про этот трюк с разводом. Есть межрегиональная организация ФАТФ (Группа разработки банковских мер борьбы с зарабатыванием денег, вырабатывается общемировые критерии усиления отмыванию преступных дивидендов и финансированию терроризма. — «МК»), и, согласно ее рекомендациям, надзору за зарабатыванием средств, которые, возможно, имеют взаимоотношение к прилюдным должностным лицам, вносятся и разведенные супруги.
— Но Россия же тоже председатель ФАТФ — с 2003 года!
— Соответственно, наш Росфинмониторинг тоже теоретически надлежащ расматривать разведенных супругов как субьектов проверки. В данном случае не столько на объект коррупции, сколько на объект отмывания, но, как известно, коррупция и отмывание ездят ладонь об руку…