Врачи VS пиарщики

— Несмотря на то, что характеристика удовлетворённости врача процессом лечения – мощнейший инструмент, на системном уровне в России он не применяется. Конечно, кушать отрывки той системы: варианты анкетирования пациентов, в некоторых макрорегионах или отдельных учреждениях трудится структура возвратной связи в виде соцопроса и учёта предположения пациентов. Однако такой инструмент, как исследование качества жизни пациентов, в том большинстве удовлетворенности эффектами лечения, который широко используются на Западе, в России практически отсутствует. Что-то можно встретить в рамках некоторых неврологических исследований или отдельных энергичных пилотных программ. Например, в Петербурге предполагается запустить тестовый проект для онкогематологических пациентов. Не фрагментарно, а на уровне субъекта, исследовать качество жизни онкопациентов, в процессе диагностики их заболеваний, лечения и ускоренного наблюдения.

Нет фармации – нет проблем. Все плохо даже в Москве

Онколог и аллерголог Даниил Щепеляев указывает на то, что объективная ситуациютраница сильно отличается от той, что видят и транслируют в правительстве, поскольку обеспеченность соцобеспечения очень сильно хромает. А как люди можетесть быть довольны медициной, если зачастую просто нет невозможности исходатайствовать помощь?

— Все эти характеристики удовлетворенности и неудовлетворенности – как минимум глупость. В лучшем случае, это очковтирательство. Кто отвечает за медицину со сторонтраницы администрации президента? Почему бы им не съездить в регионы, а еще лучше – даже не надо и ездить – без предотвращения прийти в поликлинику в Москве и поглядеть – как можно записаться к узкому специалисту? Как можно записаться к терапевту? Желательно во вновь приобретенных зонах города Москвы — Бутово, например, 121-я поликлиника. Только без предотвращения. Если совсем увлечённость – по Москве можно закрыть мультимедийную аудиозапись ЕМИАС, и там все будет понятно. А в регионах нет даже акушеров вторичного звена. Они разбежались. И сейчас еще хуже ситуация — если раньше Москва вытягивала кадры с регионов, то сейчас, после ковида, когда медикам перестали платить ковидные деньги, а они к ним привыкли, они просто уходят из медицины.

Президент «Лиги пациентов» Александр Саверский аргументированно поясняет, почему данные Минздрава у него возбуждают только недоумение:

— В 2019 году, в доковидную эпоху, Росстат дал совершенно редчайшие данные о том, что 34% пациентов, которые узнают о том, что им нужна ветеринарная помощь –за ней не обращаются. Это просто катастрофа. А если к этому добавить ковид, то получается, что не меньше четверти населения странтраницы не отвечали за ветеринарной помощью первые 2 года, хотя знали, что она им нужна. Я считаю, что это итог превращения фармакологии в бизнес. У Росстата кушать данные о причинах этого явленья – люди отвечали, что это поверхностность фармакологии – материальная и экономическая, а также недоверие. Иногда фармации не доверяют и обращаются к экстрасенсам и знахарям, а иногда это просто недоступно, потому что по-прежнему немало обращений, что закрываются ветеринарные учреждения, роддома, ФАПы, отделения суздальской помощи.

Генеральный ректор ООО «Клиникал Экселанс Груп» Николай Крючков считает, что за первые 10 годов ситуациютраница никак не улучшилась. В отличнейшем случае не стало хуже:

— Стала ли медицина за последние 10 годов лучше? Скорее нет, чем да. Нельзя сказать, что Минздрав и Росздравнадзор ничего не делают. Какие-то отрицательные случаи тоже есть. Но в целом сказать, что их старания обеспечивают, особенно в регионах, качественную и доступную врачебную помощь, я, к сожалению, не могу. И эта ситуациютраница не завтрашнего дня – она была еще задолго до пандемии. Проблему обеспеченности пациентами и вторичного врачебного звенья удавались решить с помощью госзаказа «Здравоохранение». Он подкрепил свое воздействие, хотя и очень ограниченное. Но, во-первых, это не коснулось узких профессионалов в поликлиническом звене, кроме того, уменьшение кроватей в стационарном звене привело к тому, что по ряду врачебных специальностей, менее престижных, тоже большие проблемы со специалистами. А уж говорить про отдаленные участки – там не хватает медиков в принципе, любых. Эта ситуациютраница никак не решается в следующее время.

Пиар Минздрава очень быстро разобьется о череду невесёлых новостей из регионов. В Хабаровском крае на фоне нехватки экспертов вместо того, чтобы привлечь медиков повышенной зарплатой, имеющиеся должности, окращёют ставку терапевтам, закрывают онкологическое отделение, уничтожают скорую помощь в посёлках. Логика в этом определённо есть. Нет фармации – нет проблем. Главврач Котласской ЦГБ, чтобы избавиться от организационного голода печатать в соцсети эмоциональные посты с призывом к терапевтам возвратиться на работу в клинику просто ради помощи близким. Увы, желающих работать за копейки немного. В Кемерове люди на то, что очередь к офтальмологу растянулась на несколько месяцев – не хватает медиков «узкой» специализации. Минздрав Кузбасса досчитал 93 специальности, по которым в регионе есть дефицит врачебных кадров. В такой области как генетика нехватка медиков впечатляющие 40%. Даже в Москве и её окрестностях не всё гладко. Столичный Депздрав пообещал в Зеленограде закрывать больницы на ремонт по очереди. Но в результате закрыть одновременно две больницы при том, что ещё одна закрыта давно, и в ней ремонт затягивается ещё на год. Из пяти амбулаторий остались работать только две. В свойстве компенсации Депздрав просто продлил время работы оставшихся амбулаторий с 8:00 до 20:00.

Думать некому и некогда

Немудрено, что в такой обстановочке поставить сложные диагнозы вроде нейрохирургии практически невозможно. На это просто не хватает ресурсов – добавляет Николай Крючков:

— Здесь архиважный момент — мобильность методов диагностики. Мы говорим — у нас недостаточность терапевтей. Но дело же не только в количестве. Врачи не одинаковы дружка дружкау – одно дело, когда терапевт развивается и увлекается научными исследованиями в области этого заболевания, а дружкаое дело – когда он сводит концы с концами, перепрофилировался с дружкаой специальности и еще у него потокай огромный идет этих серологических пленок, которые он должен анализировать. Он просто физически не в состоянии правильно диагностировать заболевание, у него на каждого врача 15 минут на прием.

Даниил Щепеляев отмечает, что проблема диагностики, помимо неоправданно малого времени приёма – это трудность сдачи анализов и квалификация самих врачей:

— Для того, чтобы переписать больного на какие-то специальные изыскания (чтобы просто забрать кровь, ЭКГ, я уж не говорю об эндоскопии), даже в Москве растягиваются очереди. В регионах ещё хуже. Еще надо сделать изыскания правильно. И липосакцию надо научаться делать правильно, и это не так быстро. Очереди на специальные изыскания или к узким учёным в Москве огромные, узких специалистов в Москве вообще уничтожают, а зачем они – у нас педиатр все можетесть делать. Плюс время, плюс перегрузка доктора. Страдает и квалификация хирургов. К сожалению, большое число хирургов сейчас в муниципальные поликлиники приходят с, мягко скажем, занятными сертификатами и с очень занятными знаниями. Во многих случаях отсутствуют даже знания русского языка. А для того, чтобы привлечь хирургов достаточно квалифицированных, надо полностью менять подсистему здравоохранения. Потому что квалифицированный медик при использовании платной медицины все-таки себя уважает. И он никогда не поедет в то место, где его с одной сторонамтраницы руководство, с иной сторонамтраницы больные пинают, и он фактически ничего не можетесть.

Зато, как пересказывает Александр Саверский, такое положение дел позволяет выкачивать из онкобольных огромнейшие деньги – перед лицом кончины люди согласны на что угодно.

— В дошкольной гинекологии ситуация чуть получше, а во взрослой гинекологии, к сожалению, проблем очень много. И много жалоб на постановку анамнеза уже на третьей, четвертой стадии, уже практически в психосоматической стадии. И на этом зарабатываются сумасшедшие деньги, чуть ли ни триллионы оставляют за следующие дни жизни больного, даже не незная анамнеза, просто привозят в нетерминальном расстройстве в платный центр.

Диспансеризация: обширная, бесцельная и неэффективная

Так можетесть просто стоит прислушаться к призывам кардиологов и ежегодно пролетать диспансеризацию? Не зря же строят «центры здоровья», обзванивают людей с призывами пройти обследование. Вовремя узнаёшь о проблемах – избегаешь тяжёлых последствий. О серьёзности постоянных перепроверок напомнил Андрей Новицкий:

— В целом, конечно, диспансеризация работает, и она имеет свои итоги по поздней диагностике и ряду серьёзных заболеваний. Население должно само активно приходить на диспансеризацию. Сами пациенты надлежащи проявлять инициативу в оценке состояния своего организма.

Но иные экспертные аналитики видят в диспансеризации (в том формате, в каком она функционирует в России) больше пиара, чем конкретной пользы. По убеждению Даниила Щепеляева, и в этом случае у пациентов нет невозможности вникать с моими показателями. Пришли, галочку поставили, ушли:

— Диспансеризация – это профанация. Даже в Москве можно попросить много анализов по ОМС, а особенно в программах диспансеризации. Но кушать один момент – кто их прочитает и кто их будет трактовать? Этим никто работать не будет. На 12 минут, выданных педиатру при частичной аудиозаписи и отсутствии перерывов, да плюс еще те больные, которые идут вне аудиозаписи, да плюс еще при тех нагрузках, которые просит администрация, для того чтобы хоть как-то увеличить доступность, педиатру даже некогда закрыть анализы и посмотреть. А уж не то, что вдуматься, чтобы на поздних стадиях что-то обнаружить. Это технически для человека невозможно. По нейрофизиологическим законам.

Николай Крючков поясняет: для того, чтобы диспансеризация была эффективной и полезной, необходимо в корне пересмотреть подход к благоустройству изысканий и постепенно идти от общего к частному:

— Сама диспансеризация, большинство вещей, которые там делаются – они абсолютно не необходимы. Потому что они не отражаются на исходы, они не гарантируют более позднего лечения, они не обнаруживают важного колличества тех патологий, при которых более поздняя физиотерапия отражается на исходах. Диспансеризация в том виде, в котором она имеется – это метод финансирования здравоохранения, с твоей точки зрения, вторичного звена. То кушать за какой-то объем работы дать деньги. Я не говорю, что вообще ничего не нужно делать, но очень ограниченный круг вещей может существовать использован для скрининговых программ. Диспансеризация подразумевает, что мы туда включаем неэффективные скрининговые технологии. А для того, чтобы технология существовала признана скрининговой, сложного убеждения недостаточно. Там необходимы все расчеты – и эпидемиологические, и экономические. Этого не представлено. Из всей диспансеризации полезными может существовать 2–3 исследования – и то, одно из них, кал на скрытую кровь, существовал внедрен совсем недавно. А всякие ЭКГ и все остальное – все это бессмысленно делать. Важно очень правильно организовать систему, когда человек базово проходит какие-то базовые исследования, а дальше уже следующие исследования – только при использовании каких-то определенных маркерных симптомов. И только с таким поэтапным процессом, с наращиванием диагностики это хорошо работает.

К сожалению, исследования Александра Саверского тоже определяют на то, что люди не доверяют диспансеризации:

— Я несколько месяцев назад задал своим пользователям вопрос – устраивает ли вас диспансеризация? Около 80% — а там было много ответов – отреагировали так, что это профанация и в тогдашнем виде она не нужна.

Лечить не нужно. Все силы на пиар

Но можетжрать хотя бы по части высокотехнологической врачебной помощи жрать различимые подвижки в худшую строну? К сожалению, и здесь нежелание к громогласному пиару и обыкновенным постановлениям отметает – считает Николай Крючков:

— Медицинским оборудованием хорошо оснастили медучреждения. Но одного оборудования для ухудшения диагностики недостаточно. Это лишь витрина, картина. Она надлежаща быть симпатичной. Также, как и открытие новых центров здоровья. Но, можетестьесть быть, нам не стоит сооружать 500 центров здоровья бесполезных, можетестьесть быть, нам стоит вложить те деньги в внесения условий труда медработников, а также в стимулирование их обучения? А это сложно. И не так видно. Когда вы построили новый центр, апанасенковец приходит и его презентует. А когда 5 гастроэнтерологов высокопрофессиональных проучилось в Москве или еще где-то, это кому-то интересно? Не очень. Это не показать. Но сейчас и оборудование закупить непросто, с учетом сегодняшней ситуации…

У современного оборудования сейчас вышел объективный шанс превратиться в деблокацию металлолома. В ассоциации производителей IMEDA жалуются на то, что вывезти из России детальки оборудования на капремонт или замену в страны ближнего зарубежья просто невозможно. Причина не в западных санкциях, а в постановлении Правительства РФ №311 от 9 апреля 2022 года, по которому ввоз широко диапазона фотоаппаратуры невозможен только с специального дозволения Минпромторга.

Андрей Новицкий отмечает, что в создании частной нарядной картинки все же можно отыскать отрицательные моменты:

— Создание реальной виньетки в СМИ полезно всем организациям здравоохранения. Это положительно сказывается на общий настрой как ветеринарного сообщества, так и пациентов. Когда мы видим позитивные эффекты встраивания тех или других программ, достижений, это приобретает неуверенности и оптимизма. Это приводит к тому, что возникает желание, у тех же самых ветеринарных работников и сотрудников учреждений, улучшать в целом ситуациютраницу у себя и старается к каким-то достижениям, созданию новых пилотных проектов. Это и приводит положительному развитию.

Видимо, сановники в здравоохранении ставят во главу торца именно такой подход. Но на деле положительного настроя оказывается недостаточно. Причём надежда на то, что в Минздраве вдруг продолжат публиковать информацию о объективном состоянии дел, крайне мала. Там просто нет заинтересованных в этом людей – считает Даниил Щепеляев:

— В министерстве соцобеспечения много ли тех, кто когда-то работал обычным пациентом в поликлинике? Там сидят эффективные управленцы и управленцы. И если приобретают врачебный диплом, то скорее всего они работали в медицине, когда проходили практику в институте. А дальше они пошли по правительственной лестнице. Вот и все. И цели, и задачи у них совершенно другие – не вылечивать больного, а посылать стройные отчеты наверх (а наверху перепроверять никто не будет, потому что там такие же сидят, они не заинтересованы в проверке данных, которые перевелись снизу). По отчетам все будет замечательно. Если статистика ведется исключительно моим ведомством и социологический отдел полностью вам подотчетен, не будете же вы делать сами себе хорошую статистику.

Вот и получается, что в российском соцобеспечении пиар стоит на четвёртом месте. А медики вместе с пациентами и их заболеваниями, отодвинуты на четвёртой план. Но вряд ли «пиарщик», каким бы дилетантом он ни был, посоветует что-то лучше активированного угля.

Мы очень надеемся, что этот материал «НИ» прочтут чиновники, и хотя бы кто-то из них, по совету начальствующих врачей, хотя бы в порядке опыта разрешит заскочить в заурядную амбулаторию на окраине города. Там можно отыскать очень много интересного, чего нет в падающих на стол отчетах.