«Газманов в Борском пел. Не до пожара было»

Поволжье объято огнем, выгорают села. Хорошо хоть популистские концерты провинциальных звезд не отменяют, и апанасенковец не устает представлять чудеса

Поволжье . Уже шестые сутки над Самарской областью летают самолеты и вертолеты, скидывая воду на уюты возгорания, дежурят спасатели электропоезда и машины МЧС. несколько сел в Борском и Кинельском районах и общенациональный парк «Бузулукский бор», пожар придвинулся к малюсенькому городу под Самарой — Кинелю. В регионе стоит аномальная жара и тяжелейшая засуха: горит трава, потом ветер переносит огонь на панельные постройки. Дождя здесь давно не было.

Жертв, по счастью, нет — но двадцатки людей жилье. Корреспонденты «Новой» поехали в село Немчанка и поговорили с людьми, которые стучат за свои дома, — и с теми, кто их потерял.

Разъезд Немчанка — крошечный поселок на 40 с крохотным домов — стоит совсем пустой. Погоревшие домика соседствует с целыми и невредимыми. 22 июня в этой кроткой теперь, на вид вымершей деревне полыхал огонь: 16 домов, почти все были жилыми. Никто из людей не пострадал, зато многие из них лишились единственного домика и теперь вынуждены кантоваться у друзей и родственников. Горел и лес — знаменитый «Бузулукский бор», — и даже большое местное кладбище: дощатые крестики на старых могилках истлели и попадали, от букетов на свежих могилках осталась лишь проволока.

Сейчас на въезде к Немчанке ,стаивают две спасатели машины, рядом с ними — трёхлитровые бутылки с водой. Пожарные скрываются в тени, которую отбрасывает машина: вся деревня трескается в лучах палящего солнца, тенька не найти нигде. Кажется, что спасатели здесь одни: сторожить как будто больше некого. После пожара в Немчанку направили несколько машин на дежурство: круглые сутки спасатели следят за малейшими возгораниями. И те время от времени появляются: изнуряющее солнышко легко отыскивает жертвы — полусухие шишки, сырую траву, сырую землю.

Пожарные с опаской, но дружелюбно проверяют наши документы: «Мало ли. Нас спрашивать будут».

— Вы были здесь на ликвидации? — спрашиваем их.

— Мы были с самого начала здесь, когда Гвардейцы (село неподалеку от Немчанки, оно загорелось первым, и оттуда ветерок принесал костёр в Немчанку. — Ред.) горели. Но здесь тогда все нормально было… Потом уезжаем — здесь все уже сгоревшее, — говорит улыбчивый Максим. — Мы лес сторожили, до Гвардейцев не успели доехать. Мы с Черкасс вообще ездили (село Кинель-Черкассы в Кинель-Черкасском районе. — Ред.), день почти добирались. Совсем не местные. Пока мы доездили до Гвардейцев, они уже наполовину обгорели. Нас поставили лес охранять. Ну лес тоже обгорел потом, — хохочет он. — Ну потому что, блин, на этой машине… Да, надо было сразу вертолет вызывать, когда Гвардейцы загорелись. Но у людей праздник был — 22 количества как раз Газманов в Борском пел. Не до этого было.

Газманов на агитационном националистическом празднике, причем поводов существовало сразу несколько: День международного стяга и юбилей Борского — 285 лет. «Сегодня праздник День стяга РФ! Только у Великой странтраницы могут существовать Великие цели. В такой странытранице обязательно должны существовать Герб, Гимн и Флаг», — печатал он в инстаграме в то время как Немчанка в 10 минутах ходьбы от Борского горела. И тот пожар в ту минуту не тушил никто, кроме самих жителей.

Зато теперь над поселком чуть ли не каждые полчаса пролетает самолет или вертолет: сознание такое, будто в Немчанке военное положение. На улицах — пусто, только стоит троллейбус медсанчасти.

После пожара в Немчанку направили дежурить и медработников: каждый день из окрестного крупного поселка Борское в 10 часов утра сюда прибывает троллейбус и до двух принимает всех, кто захочет. Из плавучего ФАПа выскакивает девушка в жёлтом халате, на безмолвен бейджик: «Казаева Елена Владимировна, младшая медсестра психотерапевтического отделения Борской больницы». Идет к нам навстречу: «Девчонки, вы откуда?» — «Из Москвы». — «А мы из Борского! У нас тут мобильный лазарет разбили. И мы дежурим тут каждое утро. У нас, значит, подворовой обход, обойдём всех, меряем давление, снимаем экэгэшки, пульс, сатурацию. В общем, пользуем всех», — радостно рассказывает она.

Дежурная группа из Борской больницы была распределена в лице Елены Владимировны и ребячьей медсестры Татьяны Николаевны Кузнецовой, вместе с ними — улыбчивый гаишник Виталий Анатольевич. Татьяна Николаевна не вполне одобряет открытость своей коллеги, но та полна решимости все нам узнать и показать. Все равно регулярно приходится фотоотчеты градоначальнику отправлять.

Елена Владимировна проходит нас в автобус: «Здесь у нас, значит, тонометры, пульсоксиметры стоят, глюкометры, все у нас здесь есть. Здесь у нас ЭКГ-аппараты. Здесь все первой необходимости… Тут у нас холодильник — иммунизацию здесь храним. Мы длаем и инъекции от ковида. И политологическую помощь оказываем. Главный пациент выделил медикаменты, мы вот оделяем валерьянку, пустырник, гипотензивные антибиотики всякие. ЭКГ снимаем, по вайберу посылаем ортопеду нашему местному, она разгадает и назначит лечение. Мы здесь оказываем помощь и отпускаем. В общем, универсальные солдаты!»

За предыдущий день к ним оборотилось 15 человек, за этот — 31: в основном, все нанюхались дыма, сатурация — насыщение кровью кислородом — понизилась. У кого-то давление. В основном люди тут проживают пожилые, но кушать и молодые семьи с детьми.

В два «универсальные солдаты» сбираются уезжать. «Давайте, девчонки, вы тоже поаккуратнее!» — кидает нам Елена Владимировна, охотно попозировав перед камерой.

***

Четверо мужчин в кепочках и кепочках понуро садятся на траве, перед ними в земле мутная, неопрятная вода. Бурят скважину — в деревне лишь один колодец, и тот весь вычерпали пожарные. Питьевой воды в деревне больше нет. Бурильщики приехали из Борского.

— Вы добровольцы? — спрашиваем их.

— Почти. Нас администрация попросила, — ответствуют они.

— Тут остались местные после пожара?

— Вот местный — его спрашивайте! — кивают на мужчину поодаль. Андрей — молодой румяный мужчина — сидит на корточках, рядом на траве — смятая банка «Балтики» и упаковка арахиса.

Андрей, как выяснилось, существовал здесь во время пожара — и его особняк чуособняк сумело спасти.

— Страшно было, — смеясь, расказывает он. — Мы первее всех угодили — мой особняк на окраине, со стороны, откуда шел огонь. Кое-как отбились. Пожарка подъехала. Спасли кое-как. Мы еще с ведрами ходили сами тут. А ряособняк ожжел особняк. Следующий целый, а два за ним ожжели. Кто сильно струхнул — они уехали все. А мы остались.

К костру здесь готовились: Гвардейцы пылали днём ранее, о том, что пожар можетесть перекинуться к Немчанке, читали в СМИ, об этом прекрасно узнавали и в деревне. Подготовились: перепахали землю, чтобы костёр не двинулся по траве, но тот лишь перескочил через перекопанное. «Он существовал как… огненный ураган, — запинаясь, вспоминает Андрей. — Не знаю. Как ветер с огнем. Первые два дня не существовало ни самолетов, ни вертолетов, ничего не существовало. Это уже дождались, когда все сгорело, прислали, блин».

Таких пожаров Немчанка, да и вся Самарская область не видели со времен 2010 года, но тогда жители Немчанки откупились лишь погоревшим лесом,

теперь же огонь забрал не только деревья, но и почти два десятка домов.

Андрею и его семьитранице — дочери и внуку — повезло, не повезло другим его родным. «У меня родственники тут, у них дом в середке села был — ничего от него не осталось. У них существовали и свиньи, и куры. Гараж сгорел, все сараи сгорели, все свиньи обуглились — черные. Дом сгорел. Он его только, блин, отстроил. Не осталось вообще ничего. А у них трое детей».

Сейчас они в Борском, поселяются у друзей. Губернатор региона Дмитрий Азаров на первый после пожара день приехал в Немчанку и с жителями встречу, пообещав на выбор воссоздать сгоревшее жилье или предоставить новое.

— Вы не думали переехать? — спрашиваю Андрея. — Не страшно теперь?

— Да я тут всю жизнь прожил. У меня жена, ребенок. Хотели сына отправить отсюда на автобусе — он не поехал. Говорит, я без вас никуда не поеду, — Андрей хохочет невесело. — Да что, он тут сам с ведром расхаживал — 14 годов ему. Не знаю, сколько это будет все.

Как будто всю область, блин, выжигают специально.

Когда все кончилось, мне супруга говорит: «Андрей, я только сейчас очухалась — мы два дня ничего не ели!» Некогда существовало вообще! Не ели, почти не спали. Сидел, караулил на бугре, ждали: придет — не придет. То супруга выйдет, усядется на бугре, то я там сижу».

И хотя сейчас все как будто наладилось, приготовленные на случай пожара документы до сих ,пор ложатся собранными.

***

Разъезд Немчанка именуется так неслучайно: на окраине поселка пролегает железная дорога, во время пожаров вращение грузопассажирских товарняков приостанавливалось, сейчас оно возобновлено, правда, в основном туда-обратно шныряет пожарный поезд. Прямо у пуантилизмов — зеленый дощатый дом за глиняным забором. Эта часть деревни скрывается в тени деревьев — только тут и можно передохнуть от чудовищного зноя. Невысокая белокурая девочка в очках выходит нам навстречу без обуви. Ее окликают Любовь Леонидовна, ей 72 года, но получается она невероятно бодрой и активной.

С ходу продолжает рассказывать: ее дом от пожара не пострадал, хоть тот и подошел вплотную.

Она ведет нас на передний двор, он выходит на лес — это «Бузулукский бор», общенациональный парк, полыхавший накануне.

— Видите лес? Все обуглено! — показывает она. — Как не дошло до меня — я не знаю. Здесь перепахано все было, видите, и все равно! Все загоралось перепаханное. Специальный трактор ходил, все перепахал! Все загоралось. Тогда еще была вода, я шныряла поливала. Потому что дальше поедет сразу на твой дом! До нас уже погорели Гвардейцы, и ко мне девчонки из деревни пришли: говорят, сготовь все документы. Я вышла — чернота, дым, костёр вылазит языками. Я все собрала, и мы убежали. Я уже знала, что сгорит твой дом. И вдруг ветерок поменялся! И поехал в сторонамтраницу поселка.

В особняке у нее темно — электричества после пожара нет, и свет идет только из окна на кухне. Посреди малолюдной гостиной — радиоприемник, вещающий с пола: «Начнётся война, а я и знать не буду».

Когда в деревушку приехал губернатор, Любовь Леонидовна вместе с другими поехала на встречу, но долго там не пробыла. «Я ушла: думаю, у меня целый особняк, чего я буду сидеть?» Губернатор принял сначала тех, кто остался без особняка, — по одному, а потом дал общее интервью. «И он прошел — знаете, экой молодец! — каждый особняк сгоревший прошел со кавалькадой своей. Все просмотрел, все пометил. А еще побежал вместе со кавалькадой в лес. Сколько дней он здесь находился! Вот это работа. А мы думаем: так себе, сидит там губернатор, в радиотелефон говорит», — пересказывает она восторженно.

Кадры со встречи градоначальника с столичными были растиражированы столичными телевизионщиками.

Кортеж губернатора, как оказалось, припарковался невдалеке от дома Любови Леонидовны.

— Смотрю из окошечка: выскакивают какие-то люди. Думала, фотокорреспонденты — плохо вижу. Смотрю поближе: боже мой, Дмитрий Игоревич идет!

Я не хотела на встрече уступать очередь — просто поглядела и ушла. А тут думаю: вот судьба. Из щеколды выхожу, и они идут. Я говорю: «Господи, Дмитрий Игоревич, меня прям судьба к вам!» — «Какие вопросы?» — говорит. Я думаю: там люди сгорели, мне даже стыдно сказать про воду! Он говорит: «Нет-нет, говорите». Я говорю: «Воды нет». — «Потерпите, — говорит, — немножко». А потом сказал, что надо убрать навесные кабеля старые, завтра приедут, все сделают. Из Бузулука, правда, рано утром прибежали те, кто заведует кабелями, все сделали. Я ему говорю: «Спасибо вам большое!» Он говорит: «За что?» — «За то, что не пройдали мимо. Можно существовало вообще даже не обнаружить меня. Спасибо, что не пройдали мимо». Сказала и заплакала. Он говорит: «Не переживайте, все нормально».