Президентом Польши останется Анджей Дуда: итоги выборов еще не подведены, но экзитполы отдают ему победу с минимальным отрывом от конкурента. Это означает, что адепт «исторических войн» с Россией и один из главных критиков Кремля − национал-консервативная партия «Право и справедливость» сохранила свою монополию на власть. Парадоксально, но это нам только на руку.
Победа Анджея Дуды своего рода сюрприз: еще два-три месяца назад соцопросы сулили ему поражение во втором туре от любого из основных соперников, однако ему удалось переизбраться президентом на второй пятилетний срок, пускай и фотофинишем.
Два-три месяца назад, если кто вдруг забыл, была пандемия и был карантин. С тех пор недовольные польской властью успели немного развеяться, а пенсионеры прекратили затворничество и рискнули дойти до избирательных участков, к чему их всячески призывала власть. Поэтому Дуда и победил, а если бы правом голоса в Польше обладали исключительно пенсионеры, победил бы еще в первом туре.
Любовь польских стариков к правящей партии «Право и справедливость» (ПиС) давно уже стала акцентированной частью польской политики. В свое время умеренно либеральная «Гражданская платформа» (главная оппозиционная сила в республике) даже использовала на выборах призыв «спрячь бабушкин паспорт», обращенный к ее более молодым избирателем.
Также президента Дуду поддерживают ревностные католики, евроскептики и «квасные патриоты» (этот напиток по-прежнему роднит нас с поляками), особенно сильно — в тех воеводствах, которые входили в Российскую империю, за исключением столичной Варшавы. Это связывают с припадочной русофобией ПиС, что, скорее всего, справедливо, но справедливости ради стоит признать и то, что правлению этой партии сопутствуют внушительные успехи в экономике, ради которых поляки готовы потерпеть власть «постыдных мракобесов», как называют Дуду и Ко либеральная польская молодежь.
Кстати, эта самая молодежь относится к России и русским значительно более приязненно, чем старшее поколение, но в ближайшие годы политику страны будет определять поколение Дуды и лично Дуда, так что его переизбрание обычно трактуют как плохую новость для Москвы. Да, Польша — парламентская республика, но президент там значительно более влиятельная фигура, чем, например, в Германии — он представляет страну на внешней арене и обладает правом как законодательной инициативы, так и вето.
Всем этим Дуда активно пользуется в том числе для того, чтобы насолить Москве. Чего стоят одни только «войны исторической памяти», активнейшим закоперщиком которых выступил польский президент.
Но, хотя нам априори не может нравиться фальсификация история ВОВ и снос памятников красноармейцам, на переизбрание ставленника ПиС можно посмотреть и с другой стороны, после чего выяснится, что не такая уж это и плохая новость для нас. Прежде всего, потому, что она является однозначно и безоговорочно плохой для других региональных игроков — Берлина, Брюсселя и Киева.
Если говорить только о внешней политике, после первого тура выборов польская власть эксплуатировала не столько антироссискую, сколько антинемецкую тему. Надо понимать, что «войны памяти» от ПиС обращены в том числе и против ФРГ, от которой поляки требуют «чувства вечной вины» и репараций за оккупацию. На сей раз дело дошло даже до дипломатического скандала, в рамках которого Польша обвиняла немецкую прессу в попытке повлиять на выборы, другими словами, в работе против Дуды, которого эта самая пресса действительно терпеть не может.
Тут дело не только в тонкостях немецко-польских отношений, но и в том, что Германия остается ведущей силой Евросоюза, а Польша, наряду с Венгрией, его «больной человек». То есть страна, ориентирующаяся в большей степени на Вашингтон, чем на Брюссель, хуже того, противопоставляющая себя принятым в столице ЕС ценностям. Другими словами, ПиС претендует на лидерство в альтернативном европейском проекте — консервативном, без гей-браков и дармоедов-еврочиновников.
Линия разлома при дальнейшем развале Евросоза должна пройти именно по Польше — оснований для этого предостаточно. Это, конечно, вопрос будущего, но и в настоящем ПиС пытаются подвергнуть своеобразной международной изоляции как шовинистов и мракобесов.
Таким образом, победа Дуды — это поражение функционеров Евросоюза и лично Ангелы Меркель, которая не смогла «продать» полякам альтернативное видение Европы, хотя и пыталась это сделать. Президентом Польши останется несносный, неудобный, органически чужой для них человек. Достаточно вспомнить, что Варшава стала единственной столицей ЕС, проголосовавшей против назначения поляка Дональда Туска председателем Евросовета, поскольку прежде он возглавлял ту самую «Гражданскую платформу» и считается личным врагом «серого кардинала» ПиС Ярослава Качиньского.
Не обрадуются этой победе и в Киеве. Еще при президенте Порошенко поляки официально предупредили Украину, что «с Бандерой она в Европу не войдет» — в ПиС собрались люди в этом смысле принципиальные и крайне чувствительные к украинскому национализму. Президент Зеленский и сам бы не прочь «в Европу без Бандеры», но не может — такова инерция всего украинского государственного проекта, четко проявившаяся как раз в последний год. Фактически, страна находится в заложниках у национал-радикалов, диктующих властям свою волю и угрожающих в противном случай пойти на вооруженный бунт.
Вскоре после своего избрания Зеленский все-таки попытался улучшить отношения с Польшей, и Дуда даже пошел ему навстречу, предложив в сложных исторических вопросах просто «дружить» против Москвы. Бывший комедиант на это купился, а теперь расплачивается обвальным падением рейтингов, поскольку националисты его за эдакое поддакивание не полюбили, а русскоязычные избиратели, которым советский взгляд на историю Украины гораздо ближе, в поддержке отказали.
Консервативная власть в Варшаве есть органический противник националистической власти в Киеве и преграда для его дальнейшей интеграции на западном направлении. И хотя Зеленский ни в коем случае не националист, противопоставить что-либо националистам он не может и вынужден идти у них на поводу.
В совокупности все это не позволяет воспринимать президента Дуду в однозначно негативном свете. Да, он наш враг, но этот враг вносит раскол и рознь в евросозовский лагерь, расшатывая его политический фундамент. России всегда было удобнее реализовывать свои интересы через национальные правительства тех или иных членов ЕС, чем через евросоюзовскую бюрократию с ее «едиными стандартами», «цивилизационной солидарностью» и «практикой санкционного сдерживания». Поэтому среди российских «лидеров мнений» и принято болеть за разного рода евроскептикрв типа Марин Ле Пен, а Дуда нам пускай и не друг, но — тот самый евроскептик.
Если бы президентом Польши избрался соперник Дуды — мэр Варшавы Рафал Тшасковский, на киевском, берлинском и брюссельском направлении внешней политики поляков резко потеплело, а Евросоюз избавился бы от существенной части внутренних противоречий. Для польских либералов вопросы исторических обид гораздо менее значимы, а это значит, что тому самому «Бандере» фактически дали бы «зеленый свет»: Варшава превратилась бы в лоббиста интеграции Украины в ЕС под соусом типа «нужно думать о будущем, а не о прошлом».
Но тот же самый отказ от обид 80-летней давности не повлиял бы на отношения с Россией приблизительно никак, просто на первое место переместились бы противоречия другого рода. Ели Дуда и Ко — русофобы «нутряные», идейные, то политики типа Тшаковского русофобы политические — при них против Москвы продолжили бы «воздвигать санитарную стену» и «выстраивать антитоталитарный фронт», но не из-за разногласий по Сталину, а из-за всех остальных разногласий по Крым включительно.
Гораздо лучше, когда за антироссийскую повестку отвечают не современные, «приятные во всех отношениях» политики, а ПиС с их крайне сомнительной, с точки зрения европейских либералов и брюссельских политменеджеров, репутацией. Клерикальный сельский национализм однопартийцев пана Дуды идеальный фон для того, чтобы русофобия казалась устаревшим и постыдным явлением, чем она, кстати говоря, и является.