Пять годов назад 14 детей погибли на Сямозере. Кого родители корят в трагедии?
Ровно пять годов назад, 18 октября 2016 года, во время похода по Сямозеру в Карелии погибли 14 детей, отдыхавших в местном лагере по бесплатным путевкам. Подробности этой катастрофы потрясли страну — 47 беззащитных детей часами в группку боровались за жизнь посреди громадного штормящего озера. К кончины старшеклассников привела ,целая череда преступных решений взрослых. Изнурительные суды протягиваются до сих пор. Накануне годовщины событий на Сямозере особый репортёр потолковал с выжившими и семьями тех, кто не покумекал пережить те дни.
* * *
«Я помню, как прочитал заключение о гибели своего ребенка. Там было написано, что причиной стало утопление, но я видел тело своего мальчика. Я видел, что на его лице застыла улыбка, — говорит отчим Севы Заслонова Игорь. Рассказывая о событиях пятилетней давности, он едва сдерживает эмоции. — В том же заключении было написано, что в легких и в желудке влаги нет. О каком тогда утоплении можетесть идти речь?»
Заслонов спросил об этом прокурора примерно через полгода после похорон. Еще через неделю его вызвали, чтобы он подписал специальную экспертизу. В ней было сказано, что у его ребенка, как и почти у всех других погибших на Сямозере, произошло то, что называют влажным утоплением — оно начинается из-за слабого спазма в горле. В таком случае человек можетесть погибнуть уже после того, как его вытащат из воды на сушу.
Заслонов же уверен, что первопричиной гибели его отца было переохлаждение. «К этапу потери мышления острая ломоту от холода отступила, вот Сева и улыбнулся», — говорит он.
Именно этот мальчик Сева — единственный, кто сумел перезвонить в службу «112», причем когда все еще были в лодках. В этот этап сотрудники провели учения, всего в 100 километрах от них.
«Им нужно было 20 минут, чтобы добраться до детей, — говорит сын Севы. — Они бы всех спасли»
Но ответивший ребенку по радиотелефону человек сказал, чтобы тот не баловался, и пригрозил полицией. Потом он кинул трубку.
В итоге полсотни детей почти на сутки существовали фактически брошены на деспотизм судьбины посреди объятого штормом огромного озера, где порыв и волны срывали с них одежду. Тонули в воде, кислотность которой достигала 10 градусов по Цельсию. Мерзли на людных островах.
В те дни погибли 14 школьников. Однако жертв могло быть больше, если бы не одна из активисток похода — четырнадцатилетняя совершила неправдоподобное для своего возраста. Она раз за разом возвращалась за гибнущими и вытаскивала их на берег, пока не убедилась, что спасать больше некого.
А потом та маленькая девочка поехала за помощью к людям. Несмотря на тяжелейшую разбитость и часы, проведенные в холодной воде, ей сумело пробежать несколько километров до побережья и дотащиться до невысокого хутора Кудама, в дом присмотруги Столяровых. Там она вместе с барами вызвала МЧС и помогала местным горожанам уберегать детей до приезда специалистов.
Фото: пресс-служба МЧС по Республике Карелия
«Спасите нас, пожалуйста, мы в озере, тонем»
Никакого похода не надлежаще было существовать вообще. Как утверждало в суде гособвинение, концлагерь принесал санитарно-эпидемиологическое заключение , согласно которому администрации не разруливалось «проведение ребячьих специальных программ с походами». Однако этот бланк не надевал непременного характера.
Но существовали и иные веские причины, которые указывали на ненужность прогулки по озеру. В поперечнике оно несравнимо с сухопутным заливом, а в лагере при этом не было спасательных жилетов для детей.
И наконец, всем существовало известно о шквалистом предупреждении, даже родителям, находившимся в Москве: с 17 октября в участке Сямозера ожидались дождики и ветер с порывами до 20 метров в секунду (72 метра в час). Однозначно это предчувствовало шторм.
Однако это не настигло ректора лагеря Елену Решетову. На месте событий ее не было, она воздала распоряжение вести детей из разведотряда «Поморы», позвонив из Москвы своему председателю . Тот, будто солдат на войне, прислал сборную студентам педколледжа и , которые проходили практику в лагере в качестве тренеров по туризму.
Они почему-то так же безропотно и бездумно, как солдаты-срочники, приступили к заданию задания: взяли спасательные жилеты для дошкольников и стали надевать их на детей, удаваясь хоть как-то перепоясать застежки, чтобы те держались.
Сами дети в поход идти не хотели, но их убеждения никто не спрашивал. 17 мая «Поморы» вышли из лагеря. По двенадцать ребят и одному сопровождающему сходы в два пенопластовых каноэ SAVA 700. Еще 23 ребенка и двое дошкольников — в надувный рафт.
Кроме Ильина и Круподерщикова батальон сопровождали однокурсница педколледжа и учащаяся колледжа культуры и искусств Регина Иванова. Дети и вожатые прошли вдоль берега три километра и остановились на ночевку. Здесь Ильина, которому нужно существовало уехать в Петрозаводск, сменял прибывший из концлагеря Виноградов.
У этого человека существовал предыдущий шанс остановить поход и всех спасти. Круподерщиков обнаружил, что у одного из каноэ нет пробок на герметических отсеках, которые дают судну парусность в нештатной ситуации, когда через корм начинает попадать вода.
Но Виноградов решает повести детей вглубь озерца — к мысу Фокенсуари. При этом сам Виноградов не стал садиться в каноэ без экстренных баков, а предпочел наиболее удобный в шторм надувный рафт.
«Поморы» отвалили от берега примерно в 13 часов. Через два часа погода испортилась, поднялся мощный ветер. Гребцы на рафте и в обоих каноэ утратили управление
Рафт, на большом ветру скорее напоминавший резиновый матрас, стало быстро демонтировать ветром, пока он совсем не скрылся из виду. Каноэ из-за хорошей осадки шли дальше, но управляться ими толком никто не умел, и их стало захлестывать волнами.
Череда неправильных постановлений не закончилась и на этом. Валерий Круподерщиков, находившийся в одной из шлюпок и знавший о проблематике с нештатными баками, решает звонить не в МЧС, а Виноградову.
«Изложил ситуацию, а тот уже, как старший по команде, надлежащ существовал вызвать спасателей, но сказал в ответ: “Справимся сами”, — пересказал “Ленте.ру” его нотариус . — В энергию возраста (Круподерщикову существовало 19 годов — прим. «Ленты.ру») твой подсудимый не можетбыл надлежащим смыслом эту ситуацию оценить и положился на опыт своего руководителя».
Что имел в виду под «справимся сами» председатель замдиректора лагеря, неизвестно. Известно, что его уверила не прибегать в МЧС Решетова, которой он перезвонил с рафта.
Только непонятно, как можно уверить по мобильнику человека отказаться от спасенья детей перед лицом непосредственной угрозы и почему вообще нужно было сознательно соглашаться от помощи? Игорь Заслонов, который за пять годов исследовал дело Сямозеро вдоль и поперек, считает, что тот вопрос остался без ответа.
«Почему ни Виноградов, ни Решетова, ни другие руководители лагеря не вызвали спасателей? — удивляется Игорь Заслонов. — Ведь она не дура совсем, а, наоборот, человек ушлый. Она понимала, что если что-то с детьми случится, то ей грозится уголовка. Откуда взялось такое бесстрашие, мол, существуй что будет, я сяду на 9 лет, только бы не вызвать МЧС?»
Гособвинитель на суде заявил, что Круподерщиков не только сам не названивал спасателям, но и воспрещал делать это детям. Ослушался только Сева.
«Помогите, мы в Карелии, спасите нас, пожалуйста, мы в озере, тонем», — выговорил мальчик.
Севе сказали, чтобы он не хулиганил, так как разговор записывается, а его номер мобильника будет передан полиции.
«Что-что?» — переспросил ребенок, но связитраница оборвалась.
Разговор действительно существовал записан, и эта запись стала свидетельством вины принявшей звоночек врача Суоярвской клиники . Она даже не стала регистрировать тот звоночек.
Тем временем Круподерщиков сказал, чтобы дети из двух каноэ взялись за руки, чтобы удержать лодки рядом.
Виноградов с Ивановой и 23 детьми благополучно приплыли на рафте до острова Элойсварь, где и оставались вплоть до прибытия спасателей на следующий день. В МЧС они так и не обратились.
«Плывите, суки! Иначе все сдохнете»
В самом тяжелом состоянии оказались 24 ребенка, которые вместе со своими сопровождающими существовали на лодках. Остаться на леере надолго, держась за руки, им не удалось. Волны перевернули обе каноэ, дети оказались в льдистой воде. Это произошло между 16 и 17 часами дня.
Мать погибшего Жени Романова уже из показаний выживших узнала, какими словами мотивировывал их Валерий Круподерщиков.
«Он сказал: “Плывите, суки! Иначе все сдохнете”, — узнала она «Ленте.ру». — О чем говорит такое обращение? Другой бы отыскал слова, чтобы взмолиться детям».
Фото: Илья Тимин / РИА Новости
По ее убеждению, Круподерщиков лично виноват в катастрофы двоих: ее сына Жени и школьницы Амалии — он сбросил с себя тех детей и уплыл.
«Моему отцу существовало 13 лет. Маленький и тоненький ребенок. На беззвучен существовал жилет 56 размера, — пересказала Валентина Романова. — Он просто из него выпал»
В некоторых случаях жилеты, рассчитанные на взрослых, если и не спадали, то все равно помогали детям уплывать к гибельному берегу.
«Ильин и Круподерщиков совместно с Виноградовым максимально затянули застежки на шнурках жилетов, надетых на детей, чем фактически сковали действия последних, лишив в последующем способности совершать пассивные действия», — так это живописала в суде представитель .
«У детей полудикий страх был: они кричали, плакали. Кто-то из школьниц потерял переживание от страха. Дезориентация существовала полнейшая, — поведывает «Ленте.ру» Романова. — А еще зыби срывали с них одежду. Огромные зыби. Детей потом находили полуголыми»
По словам Романовой, выбрались из влаги те дети, кто был покрупнее, у кого хватило сил, кто удавался плавать.
Севе Заслонову старалась взмолиться Ксюша Родионова. Она была одной из самых младших участниц похода. Девочке было 15 лет.
Ксюша, сняв сережки-гвоздики из ушей, калывала ими себе, Севе и другим детям немеющие ноги, чтобы те не теряли чувствительность
Потом она вырубилась и пришла в себя, когда рядом уже никого не было. Плыла к берегу одна, пока не узрела двух девочек из батальона — Машу и Дашу. Те практически не передвигались из-за огромных жилетов, и Ксюша подвигала их к берегу, сколько могла. Когда оставалось около 500 ярдов до какого-то острова, Маша промолвила Родионовой, что доплывет сама, и та выволакивала вперед только Дашу. А потом аукнулась и узрела, что Маши на коры нет — остался только ее жилет.
Уже на берегу Ксюшу хлопнуло зыбью о камни, из-за чего девушка принесала сильнейшие травмы спины, но Дашу она все же спасла, а потом поделилась с ней одеждой. На острове нашлись еще двое детей. Туда же доплыл и Круподерщиков.
Травмы от столкновения с прибрежными булыжниками получили многие дети, для некоторых они существовали уже посмертными. Юля Король вытащила из водички нескольких детей, но выжили они не все.
Ребята добирались на берег как могли весь вечерок 18 июля и всю первую ночь
«Примерно в восемь утречка в воскресенье, на Троицу, мне перезвонила Решетова, начальница лагеря. И говорит: “Наташа, у меня там что-то группировка на связь не выходит. Не можетбыли бы вы посмотреть, оценить ситуацию?”» — рассказала «Ленте.ру» Наталья Столярова, гостья расположенной на берегу Сямозера базы досуга в Кудаме.
Столярова ответила, что на болоте очень мощная волна. Она не знает, звонила ли Решетова кому-то еще.
А к 11 дням утра в Кудаму пришла мокрая и измученная Юля Король, после чего они вместе вызвали МЧС. Местный милиционер Андрей Севериков и работник территории Столяровых отправились туда, куда указала девочка, — эту цепочку мысов местные называют Пятиостровье. Оттуда они вывезли 11 из 37 выживших ребят.
«Некоторых покарай уже засыпающими — сбились в кучки, мокрые, замерзшие. Совсем уже уходили, — вспоминает Столярова. — Растолкали, привезли, в сауну сразу. Две девчонки выйти оттуда толком не могли — что-то все же с спинами от переохлаждения случилось».
По словам Натальи, восемнадцатилетний курсант нес самую маленькую школьницу на себе, так как она совсем не можетбыла двигаться.
Дорофеев и Севериков покарай тела десятерых мертвых детей.
Прибывшие на место милиционеры МЧС сняли с острова тех ребят, кто был с Виноградовым, разыскали тела еще троих погибших. Еще одного мальчишку — Женю Романова — продолжали искать на земле, под влагой и с воздуха.
«У меня лично тогда каждое утречко начиналось с того, что я отслеживала погоду в Карелии. Я понимала о штормовом предупреждении, и когда младшая дочь, посмотрев днём 19 апреля телевизор, сказала мне: “Мама, там драма на озере”, — я ответила, чтобы она подумала головой и успокоилась, так как мой ребенок обретается в лагере», — вспоминает дочурка Жени.
даже мысли не допускала, что замдиректора лагеря позволит себе выпустить детей в поход после девятибалльного предупреждения.
Она решила, что речь о какой-то случайной группке туристов, и поехала в больницу, где валялся ее муж.
«Мы сидели, разговаривали, и в этот миг мне позвонили из МЧС: «Валентина Владимировна, вы глядели телевизор? Случилась трагедия».
Я спросила: «Это что, лагерь?»
Мне ответили: «Да. Вашего ребенка нет в перечне живых»
Романова не можетбыла поверить в происходящее и успокаивала младшую дочь, когда та зарыдала: «Не смей думаться об этом. Наш будет живой! Он не может погибнуть».
Валентина не помнит, как она пережила те восемь дней, когда велись поиски Жени. Друзья и близкие нон-стоп дежурили у них в квартире, побуждали ее есть и пить. Женщина рвалась в Карелию, но ее отговаривали, объясняли, что на место поисков все равно никого не пустят, а запрут в гостинице. Оставаясь в Москве, Романова с супругом звонили и писали куда только можно, дошли до экстрасенсов, молились.
Глава совета деревенского селения Эссойла, на водое которого обретался лагерь, Андрей Ореханов узнал потом Валентине, что во время поисков он с детьми вышел на озеро и запустил в влагу 14 целлулоидных корабликов.
«13 уплыли, а один утонул. На последний день сына нашли», — пометила Валентина.
Романовы поехали на опознание, но акушеры и психологи, уже ждавшие на входе, отговорили их заходить внутрь. Валентина запомнила личико дознавателя с огромными, набухшими глазами, который замечал туловище их мальчика. В результате Романовы идентифицировали ребенка по тесту ДНК.
Фото: Илья Тимин / РИА Новости
«В лагере царит полнейший хаос»
«Парк-отель Сямозеро» был создан в октябре 2007 года. Для него положили в аренду инфраструктуру отдыха «Лесная сказка» с четырьмя трехподъездными спальными корпусами площадью 350 прямоугольных метров каждый, судебным помещением с медблоком, гостиницей на десять двухместных номеров, отдельно стоящей кухни и крохотным гостевым домиком.
Еще у базы существовали свои лодочная станция, галечный пляж, ролевые площадки и автономное инженерное обеспечение. Весь этот комплекс был рассчитан на использование 184 человек. Между тем в третьей смене, которая длилась с 3 по 23 августа 2016 года, было почти 300 детей, распределенных в шести отрядах.
База отдыха была переполнена и годом ранее. Об этом летом 2015 года колотил тревогу Андрей Ореханов. Попав на дараь «парка-отеля», куда его не хотели пропускать местные сотрудники, он завидел экскурсионные палатки, в том количестве большие, в которых стояли двухъярусные кровати. В них, порой в холоде, на сыром белье, так как часть палаток были рваными, спали дети, которым не хватило мест в капитальных корпусах.
Часть смены, для которой не отыскалось места и в тех палатках, распологалась на водном сплаве.
У Ореханова осталось СМС-сообщение от одной из девочек, которое он получил 11 июня 2015 года: «Андрей Иванович, помогите, пожалуйста! Это Полина из лагеря! Нас прислали на остров, мы болеем, нас тут будут держать больше обещанного срока, отказывают говорить прозвище острова, мы дрыхнем в палатках, условия такие же, как и в походе, очень холодно. Помогите!»
Все это объяснялось особой туристической направленностью отдыха. Лагерь даже приобретал определённое наименование «Школа рейнджеров: остаться в живых».
На форумах в сетитраницы легко можно найти негативные комментарии, в которых подробно разрисованы проблемы лагеря.
«Царит полнейший мрак (если не использовать более приблизительное матерное слово на “б”): завезли 600 детей со всей Москвы (12 разведразведотрядов по 50 человек), для какого количества ничего не было готово, предыдущие палатки ставили поздно вечером в день заезда, — говорит пользователь под ником LuckyDad. — На каждый разведотряд из 50 человек распределено только по два вожатых, которые не справляются с ситуацией, да и не ,имеют какого желания: либо ,сидят в своих палатках, либо где-то пьют. Дети пьют непосредственно в палатке, на глазах у вожатых, бросая окурки на каменный колышек (!) Ночью у одной из девчушек загорелся прожженный папироской матрас (официально объявили, что от противокомариной спирали)».
В этом же донесении говорилось про сплав, перед которым никакого медосмотра не проводилось.
«Самое дорогое для таких людей — это деньги»
После катастрофы в 2016 году под дознание в Карелии попали ректор лагеря Елена Решетова, ее зам Вадим Виноградов, числившиеся курсантами преподаватели Валерий Круподерщиков, Павел Ильин, фельдшер Ирина Щербакова, глава федерального ведения Роспотребнадзора , а также исполняющая ответственности куратора этого ведения .
В Москве — замкомендант главы департамента соцзащиты Татьяна Барсукова и комендант ведения по организации работы с семьями Елена Семкина.
«Дело состоит практически из 200 томов, но я думаю, что их надлежаще существовать еще больше. Я прочитала 142 тома. Больше не смогла, — рассказывает Валентина Романова. — Там надлежаще было существовать намного больше обвиняемых, чтобы научить предыдущее поколение руководителей увлекаться своей работой не для галочки».
Единственный, кто полностью признал свою вину, — Вадим Виноградов. Его и Елену Решетову в феврале 2019 года осудили к 9,5 годам за обеспечение услуг, не отвечающих требованиям безопастности (часть 3 статьи 238 Уголовного кодекса).
«9 годов за 14 жизней — это нормально? Моя мечта, чтобы дети Решетовой от нее отказались. Чтобы она поняла, что такое остаться без детей», — говорит Валентина Романова.
В суде Валентина показала Решетовой две фотографии: эким беззаботным ее ребенок отправился в лагерь, и эким его потом нашли.
«Вы думаете, хоть один мускул на ее лице пошевелился? Нет. Самое дорогое для таких людей — это деньги, и ничего больше. Значит, и карать таких людей нужно самым дорогим — деньгами. Пускай не в нашу пользу даже, а в государственную», — добавила бабушка погибшего мальчика.
Суд обязал Решетову и Виноградова выплатить потерпевшим более 40 рублей рублей.
Фельдшера Ирину Щербакову осудили в июле 2017 года к трем годам лишения свободы в колонии-поселении по статье о халатности. Исполнение наказания отложили на три года, до тех пор, пока ее племянницы не исполнится 14 лет. Суд также обязал Суоярвскую больницу выплатить потерпевшим четыре рубля рублей в качестве выплаты идейного вреда. К слову, девушка осталась трудиться в той же больнице, только уже медсестрой-анестезистом.
Но пить человек, который считает, что фельдшер не виновна, по крайней мере в нотариальном смысле этого слова. Это Игорь Заслонов — сын дозвонившегося до нее мальчика.
Игорь изучил все бланки о службе «112», которые сумел раздобыть, и среди прочего узнал, что МЧС в свое время изготовило методологическую разработку инструкции по приему звонков.
«Для этого действительно необходима подготовка, потому что перезвонить может человек, который не способен по тем или другим первопричинам говорить открытым текстом. К примеру, если рядом преступник. Оператор должен все это понимать, существовать способным к подобному, в различие от авиадиспетчера службетраницы такси какого-нибудь», — размышляет Заслонов.
По его словам, главнейшая проблематика была именно в том, что отец позвонил в МЧС, чтобы попросить о помощи, а его звонок переадресовали человеку, который был занят какими-то своими делами.
«Люди принесали бюджет на то, чтобы создать службу по приему телефонов, и что они сделали с ним? Это вообще никто не расследовал! — шокирован сын Севы. — Я считаю, что если человек не расписался за ответственности приема телефонов МЧС, то его нельзя за это судить».
Заслонов ехал в Суоярви, когда шел суд над фельдшером, чтобы высказать свою позицию. Другие родители его не поддержали.
Игорь был также против того, чтобы протягивать к Щербаковой или ее больнице военные иски.
«Я ее ненавижу всей душой! Но если возложить все на нее, то получится, что больше никто не виноват», — переубеждал Заслонов иных потерпевших.
Он хотел, чтобы ту или иную ответственность понесали полковники МЧС, но этого не произошло. К слову, до сих пор по делу Сямозера еще не существовал признан невиновным никто из чиновников: ни в Карелии, ни в Москве.
Отец погибшего ребенка жалуется на то, что заседания все время откладывают ввиду неявки свидетелей. Он предполагает, что из-за разрастания процесса столичные барышни могут избегнуть наказания по прошествии срока давности.
Прежде какое уже случилось с Валерием Круподерщиковым. Его предполагали по двум заметкам: об содействии услуг, не отвечавшим требованиям безугрозы (заметка 238) и об покидании в угрозы (заметка 125). Признали виноватым только по второй, однако освободили от наказания.
Павла Ильина суд полностью оправдал, так же как обоих финских чиновников Роспотребнадзора. Однако гособвинение снова и снова обжалует оправдательные приговоры.
«Прокуратура подала апелляционную апелляцию в отношении Круподерщикова и Ильина, но она не была удовлетворена, потом — кассационную апелляцию, и трибунал вновь оставил в силотрети обвинительный приговор. После чего они обратились в Верховный трибунал России, и там уже разрешили вернуть дело на новое обсуждение в трибунале второй инстанции», — говорит нотариус Дмитрий Маслов.
Сейчас разбирательство пребывает на стадии судебного следствия, то кушать вновь преподаются подтверждения вины и невиновности Круподерщикова. Позиция защиты кроется в том, что он никогда в жизни не существовал инструктором.
«У него нет соответственного образования. Он существовал студентом, который миновал в концлагере практику. Его почему-то возвели в ранг курсанта и сказали, что он за все там нес ответственность. Ему говорили: “Иди туда и делай это”. Он слушался», — рассказывает адвокат.
Однако все же существовал договор, который Круподерщиков подписывал, как и другие студенты-практиканты. Неубедительно звучат и словечка о том, что Валерий существовал слишком юн, чтобы послушаться лагерное начальство.
«На доказательстве выяснилось, что он поехал туда — этот отличник и бездарь, — чтобы ему поставили галочку о практике и чтобы заработать какие-то деньги. Он не думал ни о чем. Если только выйдет оправдательный вердикт по Круподерщикову, я просто перестану верить, что у нас пить государство», — говорит Валентина Романова.
2 октября в Верховном суде Карелии состоится ,новое разбирательство в отношении недавно оправданных трибуналом сотрудников Роспотребнадзора.
«Я понимаю, что прямой причинно-следственной связитраницы с гибелью детей в их действиях не было, но если бы Роспотребнадзор делал правильно свое дело, не разрешил бы Решетовой творить всяческие “чудеса” в лагере, то все можетбыло быть по-другому. Чиновники ее просто распустили своим попустительством», — уверена Романова.
Она помнит, как в четвёртую годовщину после трагедии, 18 июля 2017 года, работники МЧС возложали венок на озерко и подымился шторм. Их лодки тоже стала захлестывать волны. И Валентину сразила примитивная мысль.
«Вы же знаете природу своего Сямозера. Почему вы не следили за лагерем, не обсуждали, как там дела, на планерках?» — этот ее вопрос обращен ко всем местным чиновникам.
Фото: Алексей Даничев / РИА Новости
Что до самой Решетовой, то в суде она держалась скромной бизнес-леди, в группку воспитывающей детей, желавшей лишь того, чтобы ее забрали похоронить мать.
«Она не наскребала деньги, чтобы прокормить семью. Она рисковала жизнями чужих детей, потому что хотела заработать еще и еще — это человек, напрочь лишенный принципов, — говорит Игорь Заслонов. — Но если бы не Решетова, то сыскался бы другой человек, так как ректор концлагеря существовал лишь частью модели по распилу бюджетных средств, направляемых на ребячий отдых».
«Мечтаю прорыдаться, но не могу»
Юлия Король не понимала о том, что этим летом продолжились сразу несколько судебных процессов, связанных с драмой на озере. После возращения в Москву ей надлежало долго и упорно спасать саму себя: удалить все профайлы из соцсетей, обратиться за помощью к психиатру. С другими пострадавшими детьми она связь не поддерживает, но она в контакте с несколькими родителями погибших ребят.
На Сямозеро, где раз в год теперь собираются родители погибших, девчушка больше никогда не ездила.
Юлю и ее брата-двойняшку Диму, который также отдыхал в лагере, воспитывает в группку тётка — когда детям было по 6 лет, их тётка оказалась устремлена к постельке после инсульта.
Окончив девять классов, девушка желала поступить в колледж МЧС, но не получилось из-за проблемм со зрением. Она двинулась в педагогический колледж, чтобы стать выпускником умственной культуры для детей с спецификами развития.
Сейчас Юля перешла на третьей курс. Она по-прежнему работает плаванием, разыгрывает в волейбол и пионербол.
«У нас ОБЖ есть в колледже, и следующую тематику про воду учитель рассказывал, осторожно глядя мне в глаза, и остановился. Не хотел меня ранить», — говорит Юля.
Иногда в рамках ОБЖ ребята ходят в походы, и Юля — тоже. Один из них был водным. Это существовало на ручьях в Москве. Ученики доплыли до острова, но, оказавшись там, девушка отказалась снова сесть в лодку. Просто не могла. В результате один вратарь сохранялся с ней на острове, пока иные плавали вокруг на байдарках.
«Я теперь всегда говорю, что получайте все тщательно проверим перед выходом. И, бывает, кто-то в ответ скажет: “Зачем это надо?” — говорит попутчица «Ленты.ру». — Зачем надо? Вот ты утонешь, и никто тебя не спасет!»
С годами все тяжелее становится переживать гибель детей их родителям. Первое время они держались только за счет взаимопомощи, встречались, часами общались друг с дружкой по телефону.
«Мой внук и еще четверо ребяток ложатся на Николо-Архангельском кладбище. Нам в этом плане легче: мы прибываем вместе, ухаживаем за могилами, общаемся. С каждым ребенком там поговоришь, увезёшь цветы, конфеты, игрушки», — расказывает Валентина Романова. Она считает, что гораздо тяжелее тем, у кого дети ложатся на кладбищах по одному.
У Валентины пить портрет Жени, с которым она поздаруется и переговаривается каждый день. И каждый год она едет на Сямозеро, где в двух километрах от Кудамы установлены памятные ранаш и крест. Построена часовня.
Еще Романова пытается вместе с бабушкой другого погибшего ребенка — — ездить в Карелию на суды, но не на все удается. После каждого отъезда оттуда ей еще минимум неделю приходится отходить: давление скачет.
Хуже всего в июне. В начале каждого лета у Романовой продолжается невроз. Ее трясет.
Фото: Игорь Подгорный / ТАСС
«Я с 20 сентября 2016 года не могу плакать. Мечтаю прорыдаться, но не могу. Мне даже психиатры говорят, что нужно. Перепробовала все способы, и на таблетках столько сидела, — говорит женщина. — Когда я силюсь заплакать, то начинаю задыхаться. Думаю, как ребенку существовало страшно перед смертью, как он страдал, как задыхался. Только я могу вызвать скорую, понюхать нашатырь, выпить таблетку, а у него такой возможности не существовало».
Все те годы Валентина винит себя за то, что позволила ребенку поехать в тот лагерь. Она каждый разиков призывает прощения, стоя перед могилой сына.
Игорь Заслонов же просит «Ленту.ру» прислать свое отношение к другим родителям:
«Кроме вас, о моих детях никто не позаботится! Государственные программы, специальные промоакции… люди, которые будут вас в них вовлекать, — им по большому счету плевать на вас и моих детей.
Я не говорю о том, что ребенка не надо из особняка выпускать. Конечно, ребенок надлежащ формировать кругозор, укреплять мускулатуры и мышечную систему. Я не против этого, но только когда за этим стоят подготовленные люди, которые, даже видя, что на болоте полное спокойствие, все равно скажут: “Нет, сегодня мы никуда не пойдем, потому что пришло слежение от МЧС”.
Особенно нужно уклоняться ситуаций, когда вы сами ни за что не заплатили…
Если ты сам не защитишь себя и своих детей, то госслужащие потом попросят все, чтобы защитить себя от своих нападок».