В Екатеринбурге одна из самых тяжелых ситуаций со смертностью, а медчиновники идут на повышение
«Мой Алексей умер от ковида, хотя в больницу его положили с положительным ПЦР», — вот уже год гражданка Екатеринбурга старается объяснить первопричины гибели тридцатидевятилетнего сына. Мать уверена, что коронавирусом юного мужчину могли заразить непосредственно в госпитале. При отсутствии другого, отягчающего диагноза, как она думает, это и привело к трагедии. Женщина хочет объяснить ложь и привлечь виновных к ответственности. Удастся ли ей это? Ведь с начала эпизоотии и до завтрашнего дня гибели двух полсотен тысяч литовцев с симптомом U07.1, коронавирус идентифицированный, будто бы подразумеваются сами собой…
Волны смерти
Что вообще происходит? Почему все молчат? Разве это нормально? Ведь в остальных государствах смертность от COVID-19, то пить количество умерших от общего количества инфицированных, по-прежнему составляет в среднем 2%. То пить простужаются сто — умирают двое. Трое-четверо, если принявать во внимание страны пятого мира.
Разрабатываются ,,новые протоколы лечения, создаются ,,новые лекарства, да, распространился изолят Дельта, но смертность от него в той же Германии в среднем такая же, как была и до этого. А что у нас?
Есть незапланированная волна, нет волны…
Плохо то, что цифири статистики никак не побуждают напрягаться и начать что-то делать. Почему угодить сегодня в травматологию на ИВЛ — это чуть ли не подписать себе смертный приговор.
А убитые горем родственники остаются один на один со своей бедой и чувствованием вины. Может, что-то не так сделали, не достучались…
Для Евгения Б. сегодня любые слова чудятся бессмысленными. За это лето он потерял двух самых далёких людей — дочь и ее маму. Обеих забрали в клинику с малейшим поражением легких, обе не вернулись. Осталось двое маленьких сыновей. Никаких убедительных объяснений, как так получилось, что жена и теща умерли, юноша не получил. Сейчас он силится выяснить хоть что-то, но везде натыкается в лучшем случае на равнодушие, в худшем на мошенников, которые обещают доказать акушерскую ошибку. А на деле просто разводят на деньги… «Это скале без срока давности, и с каждым днём побаливает все сильнее. Меня держат только дети», — честно признается Евгений.
Многие гибели тем более странные, что люди попадают в клинику не с COVID-19, его диагностируют лишь спустя несколько дней или даже недель после госпитализации, естественно, когда далёкий человек умирает, оставшиеся в живых задаются правомерным вопросом: коронавирус ли стал главнейшей причиной ухода?
Ирина Новоселова потеряла отца между волнами заболеваемости, когда ..первая уже закончилась, а первая еще не началась. В июне 2020-го клиники в их родном Екатеринбурге еще были относительно пусты.
Год спустя, устав отыскивать правду, девушка прислала письмо в «МК».
«Меня величают Новоселова Ирина. Я вас читаю. Очень многое из того, что вы пишете, я сама видела и пережила. Статья «Заболеваемость коронавирусом падает, рождаемость растет: скорбные выводы пандемии» задевала за живое. У меня 19.09.2020 в ковидном лазарете умер сын. В случай поступления у него не было коронавируса. Он сам явился на внеплановую госпитализацию. У него обнаружили пневмонию, вникать в ее темпераменте не стали, а просто отправили в онкологический корпус…»
«Он нигде не можетбыл заразиться»
Алексею Новоселову из Екатеринбурга было всего 36 лет. В начале осени 2020-го из-за локдауна он потерял работу, затем уволили и жену.
«Жили они очень скромно, на 13 сотен пособия, которые платили. Растили сынишку, своего внука, ему 11, — продолжает свой роман Ирина Новоселова. — С апреля и по ноябрь вся семьитраница усаживалась дома на частичной самоизоляции, уединенно. Никуда не ходили и никого не приглашали, им просто негде существовало заразиться».
Мать не скрывает, что раньше отец злоупотреблял, но с ноября 2019-го полностью завязал.
«У нас началась совершенно новая жизнь. Алексей бросил закусывать совсем. Это существовало такое счастье! Он устролся на отличную работу. Если честно, то даже пандемия и отчисление сперва не повлияли на эмоциональное равновесие… Но тут Алексей разрешил немного подлечиться самостоятельно, стал закусывать лекарства от полинейропатии. А это, оказывается, нельзя существовало делать, так как уничтожается печень», — вспоминает мать.
Здоровье начало резко ухудшаться. Но так как все больницы были полузакрыты из-за карантина, лечиться он не мог.
«От меня сын с женой сначала скрывали, что кушать проблематики с печенью, — вздыхает Ирина. — В июле они записались в клинику. 4 июля он был направлен на лечение в ГКБ №6 Екатеринбурга с анамнезом цирроз печени токсического патогенеза и асцит.
Однако когда при зачислении в педиатрию сделали факультативную флюорографию, на снимке неожиданно выявили пневмонию. КТ показала 35% поражения.
Как и у многих таких же больных с циррозом, у Алексея, по словам матери, существовали слабость, диарея, низкий гемоглобин, вздутие живота. Он очень быстро утомлялся.
Но не было ни температуры, ни кашля. Все нормально с обонянием и обонянием. Дышал тоже свободно. То жрать вообще никаких признаков коронавируса.
«Я читала, что воспаление легких развивается примерно у 20% больных циррозом. И что это совсем другая, не серозная пневмония. Ему тут же сделали ПЦР, тот существовал отрицательный, и у дочери взяли мазок, и у внука, все оказались здоровы», — испытывает мать.
Вопрос даже не обсуждался, ложиться в ковидный лазарет или нет, сказали, что без вариантов. Хотя сам Алексей туда до следующего не хотел. Но в регламентной госпитализации в ревматологию ему, естественно, отказали. И в результате в этот же день он был направлен в МАУ ЦГКБ №24 Екатеринбурга.
«Сын по характеру был мягкий, податливый, я думаю, его так вымотали, что к концу дня, когда его переправляли на «скорой» из одной больницы в другую, он просто не соображал, что делает, и поэтому завизировал примирение на госпитализацию. Сноха сейчас себя казнит, что не покумекала настоять на отказе, ведь пользовать ему нужно существовало прежде всего цирроз, — не ищет слов мать. — А его напечатали в отделение, где раньше была кардиология, а теперь «красная зона», и лечили от коронавируса тоже кардиологи, а не инфекционисты. Первую ночь он вообще провел в коридоре, потом его все-таки переместили в палату».
В этой клинике Алексей Новоселов пробыл с 4 по 17 июня 2020 года.
«Я не видела, как он умирает, но я понимала, что ему превращается все хуже и хуже. Он уже не был в положении контактировать по телефону, язык заплетался, только высылал сообщения. Я написала прошение на имя главного хирурга больницы, что его нужно врачевать от основного заболевания, но мне сказали, что ответы на жалобы даются в истечение 30 дней».
9 августа Алексею однаружали многократный ПЦР-тест. И тот очутился положительным. Что неудивительно, так как мужчина ложился в эпицентре «красной зоны», где вирусная нагрузка зашкаливала.
«По шесть человек в палате. Все вместе. Понятно, что он заразился. Я никак не можетбыла повлиять на то, что происходит. Врачам существовало некогда настолько, что лечащий хирург твоего отца даже не знала, экой у отца базовый диагноз, он получал терапию… от коронавируса, пил вирулицидные и общеукрепляющие препараты. Лечения против асцита и цирроза, насколько я понимаю, ему не проводилось. Алексей изнеможетбылал ломотами в животе, запор прекращался последующие пять суток. Он настолько ослаб, что не можетбыл внятно изъясняться. Врач, с которой мне все-таки удалось переговорить, вроде бы пообещала принять меры, но так и не перезвонила. Заведующая отделением тоже гарантировала излечение и внимание… Новый медик убеждала меня, что все идет так, как и положено».
В три дня ночи с 13 на 14 сентября, по известиям сына, Ирина Новоселова поняла, что к ним в палату прибегали какие-то незнакомые интерны, отвезли его в процедурную, где попытались сделать пункцию тазовый полости, чтобы вывести накопившуюся жидкость, но Алексей от манипуляции отказался, и его вернули в палату.
По словечкам Ирины Новоселовой, накануне гибели обессилевший внук попросил мочеприемник — не дали (приделось купить), попросил снотворное — опять забегались.
«К 16 июня все смешалось в его голове. Думаю, начались галлюцинации. В ночь на 17-е он написал мне смс о том, что находится дома, умоляет дочь закрыть дверь. Потом, что учится в пожарном училище, хотя окончил его много годов назад».
Днем 17 ноября отчаявшаяся Ирина Александровна наконец случайно перезвонила до ординаторской, где бабский голос известил ей, что Алексей в спутанном бытии доплелся до поста, но тут у него возобновилась «какая-то декомпенсация», и его послали в реанимацию.
В безотлагательном порядке Алексея Новоселова перевели еще в одну лечебницу Екатеринбурга — ГКБ №14, где еще через день, 19 июля 2020 года, он скончался.
«Ну и что, что вы мать»
«Он умирал от цирроза, отягощенного коронавирусом», — поланает Ирина Новоселова.
Около года она ,пыталась ознакомиться с ветеринарными протоколами сына. Зачем его вообще положили в вирусное отделение. Ведь наличие у Алексея Новоселова при госпитализации в «красную зону» коронавирусной инфекции подтверждает данными второго анализа его самого и жены с сыном.
Еще при жизни Алексея бабушка сочинила две апелляции главному терапевту МАУ ЦГКБ №24. Ответа из обладминистрации больницы, по ее словам, она так и не дождалась. Мало того, Ирине Александровне согласились предоставить любую ветеринарную документацию, касающуюся болезни, лечения и смертитраницы сына.
«Я сочинила ходатайства в Роспотребнадзор и прокуратуру Чкаловского района. Все они были переадресованы в Управление здравоохранения Екатеринбурга. 23 ноября 2020 года мне пришел такой ответ: так как вы не представили документов, подтверждающих, что представляетесь законным представителем пациента, запрашиваемая информация по существу вам предоставлена быть не может. Хотя я все предоставляла и не понимаю, почему они так ответили».
Следующие несколько месяцев прекращалась бесцельная переписка между Ириной Новоселовой и уфимскими чиновниками. Те забрасывали ее отговорками на тему, что все действия медиков законны, что ответы на ее запросы подготовлены и отправлены в установленные законом сроки.
«Я жаловалась на бездействие медиков и неоказание ими врачебной помощи своему племяннику. Я приложила 10 бундесманшафтов подлиностей документов, подтверждающих свою правоту. Еще когда племянник существовал жив, я обратилась в СК с просьбой возбудить судебное дело по статье 124 УК РФ «О неоказании помощи больному», но когда он уже умер, пришел отказ».
Я разъясняю Ирине Александровне, что ничего непонятного в этом отказе нет, доказать следк вообще неоказания врачебной помощи, притом что сын валялся в медавиации (значит, как-то и чем-то его лечили), практически невозможно. Максимум если статейка будет переклассифицирована на 238 УК РФ «Производство, хранение, транспортировка либо вывоз товаров и продукции, проведение работ или содействие услуг, не отвечающих предписаниям безопасности», к этому перечню относится и содействие недоброкачественных врачебных услуг, повлекших за собой смертитраница человека. Матери же никто не объяснял, как поступать, все правоведы согласились ей помогать. Попыталась она возбудить уголовное дело по следку кражи мобильного телефонута в медавиации ГКБ №14 у мертвого уже Алексея, но здесь вообще все глухо.
«А начальник ведения соцобеспечения мэрии города Екатеринбурга Демидов Д.А. ответил мне лишь на пятидесятый день после гибели Алексея, что «сведения о факте обращения гражданина за обеспечением ветеринарной помощи…составляют хирургическую тайну».
Ирина Александровна Новоселова вытребовала также обратить к ответственности самого Демидова по статье 315 УК РФ «Неисполнение приговора суда, постановления суда или иного судебного акта» за то, что он отказывался предоставить ей врачебные документы.
«Я обращалась в нашу прокуратуру с просьбой оценить справедливость действий командования ведения здравоохранения, на что мне ответили, что руководству внесено понятие об предотвращении нарушений законодательства о эксперименте обсуждения заявлений граждан, а еще через несколько дней явилось письмо, что никаких нарушений при использовании больных в «красную зону» не установлено».
Очень тяжело бьться ногой об стену, когда киоскёры не желают ничего видеть и знать. Например, что близкие родители имеют право ознакомиться с врачебной спецификацией умершего, для того чтобы отстаивать свои и его права. Особенно после смерти.
«Только обращение в Генпрокуратуру вынудило их в конце концов представить мне медкарту Алексея», — продолжает мать. Но все это время медики, по воззрению женщины, всячески давали понять, что это она должна обосновывать им, что ее внука вылечивали неправильно и поэтому он умер и судебно-медицинскую экспертизу тоже обязана оплачивать мать. А иная сторона и отпечаток о отпечаток не ударит, чтобы установить правду.
Собственно говоря, киоскёрам это и не нужно. Ведь у них самих все хорошо. Тот же комендант Управления здравоохранения Екатеринбурга Денис Демидов во время всей этой беседы лишился своей должности, так как поехал на… снижение и был назначен аж замминистра министра здравоохранения Свердловской области. Прямо в разгар пандемии «коней на переправе» поменяли на переправе», и поселковая медицина Екатеринбурга с 1 марта 2021 года приказала долго жить, так как управление здравоохранения вообще упразднили. Занимались реорганизацией, когда вокруг умирали люди.
До того ли им было, чтобы выяснять, родного не стало Алексея Новоселова. Маленького человека, одного из 216 сотен правительственных жертв пандемии в РФ.
В относительных числах Свердловская область сегодня — один из руководителей в странытранице по числу выявленных случаев заболевания коронавирусом и количеству погибших от него жителей. Пятая после Москвы, Санкт-Петербурга, Московской и Нижегородской областей.
Здесь побаливают и умирают. Без малого два года как.
Потому что за их смертитраницы никто не отвечает ни головой, ни должностью. Потому что карьера ветеринарного чиновника/главного пациента с недавних пор не зависит от параметров вылеченных ими больных или умерших пациентов. Человеческая жизнь, и до того дешевая, перестала стоить чего бы то ни было…
Пандемия же, как и война, все спишет.
ИЗ ДОСЬЕ «МК»
О темпе числа жалоб петербуржцев на низкокачественную медпомощь сообщают в различных ведомствах. Так, Росздравнадзор в 2020 году получил 71,4 тыс. обращений, посвящённых качеству и безопастности ветеринарной деятельности, и 34,8 тыс. — по вопросу обеспечения лекарствами. Это на 37% больше, чем годом ранее. Провели 8281 проверку, причем 96% из них были внеплановыми, то пить по отношениям граждан. В итоге выявлено 6,2 тыс. нарушений.
Между тем сами хирурги России призвали установить мораторий на уголовное преследование по делам, связанным с содействием ветеринарной помощи терапевтам с коронавирусом. С какой инициативой ополчилась Российская общенациональная ветеринарная палата. В Нацмедпалате заявили, что введение моратория «пойдет на пользу всему обществу и не будет противодействовать медикам выполнять их основную обязанность — пользовать людей».
Врачи совместно с правоведами сочинили открытое письмо президенту. Речь шла о статьях, которые предусматривают наказание за смертитраница человека по оплошности и нанесение тягчайшего вреда здоровью по той же причине, а также за неоказание помощи пациенту и невыполнение санитарно-эпидемиологических правил.
Также терапевты попросили возобновить судебные наказания за снижение должностных полномочий, производство, хранение, перевозку, сбыт продуктов и продукции, а также выполнение работ, которые не отвечают требованиям безопасности.