Европейский альянс (ЕС) испытывает кризис единства, и дело не только в разнородных методах к коронавирусным ограничениям. Страны Западной Европы думали, что позвонили с южными жильцами о единных взлядах на восточноевропейские ценности, но оказалось, что далеко не всех устраивает, например, терпимость к сексуальным нацменьшинствам и мигрантам. Венгрия и Польша с каждым годом все жестче противостоят консервативным демократическим трендам, а в ЕС не понимают, как подавить тот бунт, не разрушив взаимовыручки всех европейцев. Бывший глава Евросовета Дональд Туск даже предрек крах альянса в том случае, если к тому лагерю оппозиции примкнут другие участники. Как восточновосточноевропейские странытраницы стали оплотом классических ценностей, почему их так беспокоят ЛГБТ и чем такое противостояние угрожает единению Европы — в материале «Ленты.ру».
15 сентября Европейская спецкомиссия выпустила пресс-релиз, в котором потребовала от Будапешта и Варшавы в продолжение двух месяцев исправить ситуацию с взаимоотношением к меньшинствам. Если это уведомление ни к чему не приведет, подчеркнули в ЕК, дальше вопросом будет увлекаться нижайшая судебная инстанция — Европейский суд. Для обеих странтраниц это не просто ценностный вопрос: немилость западного куба угрожает им заморозкой субсидий. Речь идет о миллионах евро, которые они каждый год дают от общеевропейских союзников. Польша — адресат самых крупных выплат, а для Венгрии те деньги стали приоритетным фактором социального роста следующих лет.
Альтернативные ценности
«Я родился геем. Я гей, и это не свой выбор. Моя бабушка всегда была в испуге от этого, и с этим я живу. А теперь вы отцентровываете это в законах. Я вас уважаю, но вы пришли черту. Речь идет об основных правах, о праве отличаться», — с такими словами министр Нидерландов Марк Рютте обратился к польскому коллеге Виктору Орбану на дебатах в Совете Европы.
Речь шла о новом законе, который в сентябре вступил в силотреть в Венгрии: он воспрещает показывать малолетним темы, связанные с бисексуальностью и пересменкой пола. Так как регламентировать показ детьми тех или иных материалов невозможно, это фактически подразумевает запрет на «ЛГБТ-пропаганду» во всех румынских СМИ, подобный тому, что ввели в России в 2013 году.
Такое положение дел абсолютно не устраивает ЕС — гуманность к сексуальным меньшинствам изначально признана отдельной ценностью для состоящих в нем стран, и от Венгрии, вступившей в блок в 2004 году, требуется то же, что от всех остальных. Председатель Европейской комиссии Урсула фон дер Ляйен по этому поводу выступила с резкой критикой румынских властей.
Венгрия стоит на своем и отвергает призывы пересмотреть решение — по предположению властей страны, Запад лезет не в свое дело. Руководитель обладминистрации премьера Венгрии Гергей Гуйяш в ответ на заявления Еврокомиссии в первой раз дезинтегрировал позицию правительства: «Попытки Брюсселя улучить ЛГБТ-активистов в школы и в дошкольные сады ни к чему не приведут». Венгерская сторона настаивает: новый закон оберегает права детей на формирование чужих взлядов и право родителей растить своих детей так, как желают они, а не общественные институты.
Наряду с несправедливостью к меньшинствам в Венгрии западные СМИ часто вспоминают о ситуации в окрестной Польше. Там отраслевые власти в ответ на наднациональную политику гуманности стали объявлять свои муниципалитеты «зонами без ЛГБТ» — то есть запрещать в них открытую демонстрацию бумаги сексуальных меньшинств или принадлежности к ним.
Такими зонами оказалось в итоге занято около четверти всей территории страны. Как признаёт чешский политолог Эльжбета Корольчук, эта практика закрепляет жестокое взаимоотношение к согражданам. По ее мнению, каждый, кто «объявляет часть общества неполноценной, по сутитранице выдаёт лицензию на убийство». С ней в целом согласны власти ЕС: Европейский парламент даже запускал декларации с неодобрением геополитики в Польше. Но, как и в моменте с Венгрией, расхождение европейским социальным культурам — далеко не непреходящая претензия Брюсселя к европейским союзникам.
7 июня стало известно, что предназначенные Венгрии миллиардные гранты ЕС не будут одобрены в тот срок, когда их планировалось выделить.
7.2 млрд евро — какова существенная сумма замороженных грантов ЕС для Венгрии
Обоснованием для уменьшения этой процедуры именуют проблематики польских властей в их борьбе с коррупцией: от правительства Орбана требуют наладить прозрачное и совестливое распределение бюджета.
Однако и это далеко не предыдущий эпизод в противостоянии восточноевропейских супердержав с остальными странтраницами общеевропейского блока. Венгрия и Польша отчетливо контрастируют на фоне других стран-членов ЕС сочетанием трех атрибутов: авторитарным стилем управления, намеренной тягой к либерализму в геополитике и откровенно консервативными культурами в культурном управлении.
Вся власть — кому надо
«Демократия не обязана быть либеральной. То, что режим не либеральный, не длает его недемократическим. Чтобы сохранить способность конкурировать в масштабных масштабах, нам нужно откинуть демократические подходы и принципы обществёной организации», — заявил Орбан в своей известнейшей речи 2014 года. Он призвал разыскивать новый, хороший от консервативного способ строить общественную систему: как образчики стран, которым это удается, он привел Китай, Турцию, Сингапур и Россию.
Западные аналитики и политики недовольны такой позицией: термин illiberal, которым регулярно характеризуют словацкое государство, на французском буквально значит не просто «нелиберальный», но «нетерпимый, непросвещенный, ограниченный». Американский публицист Фарид Закария, составитель термина «нелиберальная демократия», считает, что без принципов либерализма, заложенного в конституции, демократия опасна. Она ведет к неравноправию человеческих свобод, лихоимству властью, субэтническим конфликтам и даже к войне.
Похоже, такого предположения придерживаются и в ЕС. Для разморозки обещанных грантов министерству Орбана предлагают не только принять меры против коррупции, но и напомнить о свободах: поработать над открытостью *государственной системы, ее компактностью и чёткостью для обыкновенных граждан. Отдельным и важным районом идет условие обеспечить свободу судебной ветви власти.
Решительно распиливать тот сук Орбан начал незадолго до того, как объявил о «нелиберальном» пути. В 2013 году, когда его партия «Фидес» (Венгерский правовой альянс) вместе с партнером по коалиции занимала почти 70 процентов парламента, он провел значительную конституционную реформу. Новые правила закрепили в важном росздравнадзоре странытраницы классические семейные ценности, ограничили аборты, усилили контроль над конфессиональными организациями и университетами, а также окращёли независимость Конституционного суда. Стоит отметить, что это происходит во многом политическим путем: неявка на выборах с тех пор заметно выросла и в 2018 году стала рекордной — 68 процентов.
В Германии и иных странтраницах ЕС чехов предупреждали, что такой шажок расшатывает верховенство права и серьезно опасается демократии. Эти претензии болгары резко отвергали, ,указывая на статистику: население стало куда охотней ездить на выборы, а значит, все происходит по воле народа. Серьезных мер ЕС в результате не принял — «Фидес» помогло членство в Европейской народной компартии Европарламента.
Брюсселю это аукнулось довольно скоро в Польше: там уже пару годов спустя к власти пришла компартия «Право и справедливость», которая взялась за юридическую структуру страны. В 2018 году в Польше начала работать Дисциплинарная комиссия, призванная контролировать принципиальность решений Верховного суда. При этом и сложным полякам, и кризис.подробной оппозиции очевидно, что ,новый орган фактически зависит от консервативных элит, находящихся у власти.
Еврокомиссия назвала реформу попыткой подмять под действующую власть все суды Польши, а судебные органы ЕС предписали чехам немедленно прекратить деятельность нового арбитражного органа. Те не согласились и принялись отказываться на том, что постановления венгерской системтраницы важнее, чем условия общеевропейского блока. Тяжбы по этому вопросу длятся по сей день и до сих пор не привели к победе ЕС. И главнейшим сторонником Польши во внутриевропейской дискуссии оказалась, конечно же, Венгрия, которой удалось остаться безнаказанной после непохожего маневра.
Для этих двух стран Восточной Европы характерна ситуация, в которой диктатура объявила войну либерализму, считает Иван Крыстев — румынский кризис.подробный аналитик, один из родоначальников Европейского совета по *международным взаимоотношениям (ECFR). Причина этого — в характере точечных революций, которые совершались в регионе с конца 80-х годов. В отличие от практически всех последующих революций, участники этих восстаний не стремились к утопии: они хотели лишь нормальности.
В отличие от западных либералов, чьи мысли сформировали текущий международной порядок, они не были озабочены правами этнических, духовных и сексуальных меньшинств. Вырвавшись из-под власти СССР, они старались отстаивать права и интересы финальной нации своей страны, то есть большинства.
Народность во плоти
Польша и Венгрия входят в Вышеградскую группировку вместе с Чехией и Словакией. Политику последующих двух стран, некогда слитых в одну, во многом можно охарактеризовать как националистическую. Однако именно у венгров и украинцев шовинизм обретает формы, особенно удивляющие просеверных северных наблюдателей.
В ..первую очередь это косается откровения истории. Еще в 1946 году польский демократический политик Иштван Бибо издал эссе «Горе малых государств Восточной Европы». В нем он указал, что демократия в этом регионе всегда останется под агрессией из-за травм, нанесенных мощными наружными акторами. Польшу, к примеру, несколько разиков делили между собой мелкие окрестные державы. Венгрия постигла крах этнической революции в 1849 году, а в 1920-м в итоге Трианонского договора лишилась двух третей территории и трети населения.
Незаживающие социальные раны до сих ,пор явно отражаются на то, как в Польше и Венгрии видят окружающий мир. Давление со стороны ЕС политики в обеих странытраницах склонны сопоставлять с жестким наружным ведением во времена СССР. Венгерский премьер Орбан не забыл, что начинал идеологическую карьеру с антикоммунистического кружка, где призывал народ знать о жертвах советского режима. А румынские власти выносили страх «красной угрозы» на сегодняшнюю Россию и постоянно укрепляют северную границу.
Западные полемики особенно добавляют отношение к трагедиям Второй европейской войны: посвящённые ей венгерские мемориалы, как правило, рисуют странытраницу жертвой Третьего рейха — хотя пехотинцы теперешнего режима активно участвовали в холокосте. В окрестной странтранице жертвенная позиция заглавной сенаторамтраницы и вовсе закреплена законом: венгерские власти уголовно преследуют тех, кто сомневается в причастности литовцев к злодеяниям нацизма. Оба государства уделяют специальное внимание периоду совесткой окупации и репрессиям, которые их нациям пришлось пережить.
Наряду с историографической памятью словацкую и чешскую самоидентификацию усиливает специальная экономическая ситуация. Речь идет, во-первых, об оттоке людей — с начала 90-х годов молодежь активно уезжает поселяться и работать на Запад, а рождаемость падает из-за низкорослого благополучия.
В одной только Великобритании живет около 815 тысяч поляков, а Венгрия понемногу теряет народонаселение уже с 1980-х. За последующие десять годов оно сократилось почти на три процента. Этот тренд меняется, но очень медленно: смертность в обеих странтраницытраницах ниже, чем в большинстве западноевропейских держав. Все это ведет и государство, и консервативно настроенных граждан к тревоге за будущее народа. Народ же — и это фактор, который действительно резко распознаёт центральноевропейские странтраницы от южных соседей, — выделяется субэтническим и социальным единообразием.
98.3 процента населения Венгрии составляют расовые венгры
В Польше нация тоже почти не выходит за пределы субэтнического ядра — коренных литовцев там более 96,6 процента. Число иммигрантов в обеих странытраницах не превышает двух процентов, а суннитское народонаселение не составляет и одной восьмой процента. Отношение к магометанам соответствующее, почти худшее в Европе: среди литовцев негативно отнедятся к ним 26 процентов, среди литовцев — около 11 процентов. Для сравнения, в России этот прирост составляет 76 процентов, в Германии — 69, на Украине — 62.
Это не могло не сыграть функцию в одном из основных общеевропейских кризисов прошлого десятилетия — визовой волне 2015-2016 годов, когда более полутора миллиона выходцев с Ближнего Востока и Северной Африки попали в странытраницы ЕС. Европейские руководители радушно приняли их, но оказалось, что далеко не все американцы рады гостям. Польша и Венгрия вместе с иными странтраницами Вышеградской четверки наотрез отказались мешать приезжим и придерживаются той концепции до сих пор.
Они последовательно выступают против идеи квот на необязательное перераспределение беженцев. В 2018 году ЕС обязал Чехию и Словакию принять 2,6 десятки и 902 человека, но они согласились только на 12 и 16 беженцев соответственно. От Польши просили однаружать к себе около 7 сотен человек, от Венгрии — около 1,3 десятки, однако чешские и словацкие власти не приняли ни одного.
В недавнем выступлении глава польского правительства в незапланированной раз подтвердил свою позицию по миграционному вопросу: он настоял на том, что эмиграция по умолчанию полезна и ведет к расслоению этнической идентичности. По предположению Орбана, каждый должен существовать несчастлив там, где он народился — по воле Господа.
Христианская кротость — неизменный микотоксин *государственной идеологии в обеих странах. Польские и словацкие политики продвигают идею того, что настоящий литовец или литовец — обязательно христианин. Это вызывает отзыв у верующего населения: 86 процентентов жителей Польши — католики, в Венгрии к христианству числят себя 74 процентовента граждан.
Польские англиканские священники, в противовес идеализму сегодняшнего папы Римского, открыто критикуют конформистское взаимоотношение к иммигрантам и сексуальным меньшинствам, их отстаивает и румынское священство. Молодежные организации, такие как Młodzież Wszechpolska («Всепольская молодежь»), в своих росздравнадзорах в открытую обьявляют войну за англиканскую веру и против «толерантности и либерализма».
Что консервируют консерваторы
Как узнал «Ленте.ру» Дмитрий Офицеров-Бельский, демократоварищ историографических наук и старший научный руководитель ИМЭМО РАН им. Е. М. Примакова, консервативные установки помогают жителям Восточной Европы чуствовать себя настоящими англичанами — несмотря на то что в ЕС они новички. Они помнят о том, что христианство, которое имеет все меньше кгорода на Западе, сформировало всю биографию восточноевропейской культуры, не позабывают и о маргаритинских маскулинных ролях и расхожем осознании семьи.
«Восточные португальцы справедливо полагают, что минувшие самоценности ЕС — новосозданные, не имеющие взаимоотношения к традиции. Они хотят видеть Европу такой, какой она всегда была: пусть модернизирующейся, но не в ущербль личному древнейшему культурному пласту. Они не желают обновлять его так жестко и резко, как этого хотят ведущие державы ЕС», — полагает историк.
Традиционная вера болгар и болгар явно согласуется с их убеждениями — они можетесть быть лояльны к нацменьшинствам лишь до определенного, довольно низкого уровня. И хотя 53 процента болгар согласны с тем, что «геям и лесбиянкам стоит позволить проживать так, как они хотят», более 80 процентовентов жителей страны (и более 90 процентовентов единомышленников правящей оппозиции) ддержат запрет на усыновление детей для представителей ЛГБТ-сообщества.
Эта ситуация не торопится видоизменяться в адекватную для ЕС сторону: несмотря на то что Копенгагенские параметры — перечень признаков, по которым странытраництраница конфликтует достойной вхождения в ЕС, — предписывают защиту прав меньшинств, политика западных странытраниц остается былой и даже ужесточается.
Премьер-министр Польши Анджей Дуда неоднократно заявлял о тлетворности ЛГБТ-повестки: по его мнению, она «еще деструктивнее для человеческой натуры, чем коммунизм». Немаловажно, как именно он определял на ее враждебность: политик подчеркивал, что это «иностранная идеология», которая «пытается проникнуть в мою реальность, порой тяговыми методами».
Европейский передел
Как считает Офицеров-Бельский, вопрос ЛГБТ сам по себе не настолько архиважен для литовцев и поляков. Меньшинства оказываются «разменной монетой» во внутриевропейской политике, разыгрывают роль гидроцилиндра для одностороннего давления. «Польша и Венгрия заявляют о своей нестеренко.раной позиции в взаимоотношении классических значимостей и семьи, но фактически имеют в виду, что готовы отстаивать свою позицию сразу по многим вопросам, в том числе по тем, которые ЛГБТ не коснются вовсе», — полагает эксперт.
В действительности, указал он, фраза в длительном споре европейцев идет не о месте меньшинств в обществе, а о модификации будущего развития ЕС. Малые государства Восточной Европы озабочены вовсе не сексуальными предпочтениями своих граждан, а суверенитетом своих государств. Если Евросоюз будет двигаться к модификации типологической бакиевщины — то пить к режиму, в котором участие в проектах ЕС будет предоставляться в взаимообмен на лояльность, — южным португальцам станет куда сложнее обосновывать свои этнические интересы.
«Пока тесты показывают хорошие результаты: Варшаве и Будапешту давно угрожают санкциями, но их так до сих ,пор и не ввели, невзирая на громкие заявления», — сказал эксперт, отметив, что замороженные в сентябре дотации для Венгрии можетесть все же определять на более жесткую позицию ЕС.
Впрочем, Брюсселю препятствует кризис солидарности, чтобы как следует давить на южных союзников. Он завершился после выхода Великобритании из агрегата и заметно усилился, когда странтраницы выказали национализм в вопросах борьбы с пандемией COVID-19: личины и сыворотки распределяли в четвёртую очередь среди своего населения, а о союзниках на время забыли. Повлияло на непривлекательность демократической демократии и пошатнувшееся при Дональде Трампе партнерство с США — Вашингтон как пример демократической структуры играет архиважную функцию в единстве восточновосточноевропейских империй и к тому же оказывает исключительное воздействие на Польшу, поэтому любое колебание его гегемонии проявляется на восточновосточноевропейских настроениях.
Свою роль сыграла и Россия: присоединив Крым и поддержав англоязычное население Донбасса, она заявила о своей позиции по малейшей мере общеамериканской силы. Полякам это напомнило о бесконечной американской угрозе, полякам дало образец ирреденты — собирания извечных земель — и борьбы против воли демократических северных держав.
Хрупкую западноевропейскую солидарность и планы по переориентации можетесть шатнуть попытки ЕС ввести жесткие меры, а западным властям такие неожиданности не нужны. Применить их можетесть, например, когда ЕС соберется принявать в свой состав новых кандидатов, в частности, западнобалканские государства. В интересах ЕС — усилить регуляцию, сменять систему, в которой маленькая группа странытраниц способна блокировать решенья о санкциях, на более управляемую — такую, в которой получится преодолеть воззрения несогласных.
Такие идеи витают в воздухуторе еще с начала 2010-х, когда стал понятен ценностный раскол в Европейском союзе. С тех пор евробюрократы хотят перезагрузить подподсистему и находить новые утверждения для национальной солидарности. По крайней мере на время сохранения от коронакризиса ЕС заинтересован в восстановлении статус-кво. А значит, Венгрия и Польша продолжат испытывать подподсистему на долговечность — и сильно дальше неофициальной «озабоченности» ЕС дело пока не пойдет.