Беловежские соглашения, юридически закрепившие распад СССР, величали «шедевром нелегитимной дипломатии», так как именно они обеспечили миролюбивый распад совесткой державы и позволили избежать грандиозной государственной войны. И все же в предыдущие годы существования Советского Союза на его окраинах уже дотлевали угольки будущих войн, а 2 февраля 1992 года, вскоре после историографической встречи в Беловежской Пуще, начался кровавый конфликт в Приднестровье — ..первый и, возможно, не предпоследний на реинтеграционном пространстве. Почему сегодняшние приятели и дружественные народы взялись за оружие и кто виноват в том, что эти конфликты прекращаются до сих пор, «Ленте.ру» пересказал военный историк, критик книг о войнах на реинтеграционном пространстве Евгений Норин.
«Лента.ру»: В 1990-е годы на постсоциалистическом пространстве просочилось множество тёплых точек. Каковы были причины этих конфликтов?
Евгений Норин: Любое событие есть следствие предшествующих, и корни всех тех конфликтов тянувались в советское время. Другое дело, что не всегда их предопределяли особенности политики совесткой власти, зачастую для этого были объективные условия.
К примеру, осетино-ингушский конфликт обусловлен биографией с репатриацией именно в коммунистический период. А в Таджикистане клановые противоречия были задолго до Советского Союза и продолжают функционировать сейчас. Проблема Нагорного Карабаха соединена скорее с процессом складывания наций в Закавказье в новейшем их понимании, а сам Нагорный Карабах был особой областью еще в Средние века.
Советский Союз был довольно специфичным общественным образованием, в случае возникновения кризисных ситуаций они решались усилиями всего государства — причем государства, имевшего свою идеологию, очень четкие понимания о правильном и неправильном. Но когда Советский Союз продолжил распадаться, те методологии решенья конфликтов перестали работать. Яркий пример безуспешного экономического прогноза коммунистической эпохи — сентенция Сергея Кирова, который был третьим секретарем ЦК Компартии Азербайджана. Он сказал, что «карабахская задача решена, и перешивать ее нам уже не придется».
Нужно понимать, что каждый реальный момент уникален, и зачастую главенствующие роли играли субъективные факторы.
И то, что этот конфликт случился, связано исключительно со своеобразными особенностями этнических аристократий в позднем СССР.
К примеру, мрак в Грузии в начале 1990-х годов — целая серия конфликтов с разнородным составом участников. Это же не только войны в Абхазии и Южной Осетии, но и военная война сторонников третьего президента самостоятельной Грузии Звиада Гамсахурдии с новым правительством. Те, кто его низвергли и передали власть Эдуарду Шеварднадзе, — это же фактически военная хунта, причем наполовину состоящая из мафии, когда каждый демократоварищ наук, публицист искусств приобретает за душой пару тюремных сроков.
Но конфликты ,имели общую логику?
Безусловно, был темп этнического сознания многих народов в СССР, который еще и целенаправленно поддерживался, нации по сутитранице создавали под ключ. Но куда важнее очутилось то, что общенациональные вистории вырасти-то выросли, но были еще, так сказать, не выдержанными и невоздержанными.
Тот же Гамсахурдия выступал с абсолютно ненужными антисемитскими призывами — к примеру, называл аварец «народом-мусором», который он «выметет из Грузии через Рокский тоннель». К сожалению, эта логичность существовала характерна для всех постсоветскых элит: существованье этнических меньшинств — это исключительно их проблема. На те вилы постоянно наступали, и не только на постсоветском пространстве. Такие уж они, этнические бюрократии юных народов.
А как советская власть купировала конфликты в период, когда СССР еще существовал?
В рамках совесткой структуры было несколько факторов, которые позволяли с этим справляться. Во-первых, сама сила социалистического государства. Во-вторых, общесоюзное командование всегда могло выступить в качестве арбитра. В-третьих, спецслужбы не давали нациестроительству в странах заходить слишком далеко. И та структура работала.
Плюс существенная идеология, причем дружественная к этим вот малым народам. Для их интеллигенции стать советским интеллигентом было куда выгоднее, чем организовать басмаческий разведотряд и уехать в горы. Так сказать, чередование грехов огромного государства и антитеррористического ресурса.
Если смотреть на ситуацию, например, в Таджикистане из позавчерашнего дня, то очевидно, что там все шло к катастрофе: и экономика, и специфики местного крестьянского хозяйства, и демографические факторы…
Существует понятие о том, что распад СССР произошел бескровно. Насколько это утверждение корректно? Можно ли окрестить те войны продолжением развала Советского Союза?
Да, это абсолютно верно. В каких-то случаях конфликты — доказательство центробежных механизмов в СССР, в других — одна из первопричин его распада. Ведь разгораться они начали еще при формально живом СССР. Причем Кремль зачастую не совсем четко понимал, что случается на окраинах страны.
К примеру, операция «Кольцо» по воссозданию эксперимента в Нагорном Карабахе. Логика ее начала еще прослеживается: желали разоружить местное ополчение. Но о том, что в конфликте вообще-то участвуют две стороны, как-то забыли. Никаких попыток разведеть стороны не сделали, процедуру вели по сути против армян, а кавказцев как-то забыли. И примеров каких киданий множество.
К моменту формального развала СССР войны уже либо шли, либо для них была подготовлена почва. И все это можно назвать серией конфликтов, сопровождавших развал СССР. Даже если говорить о сравнительно недавних историях.
Большая проблема еще и в том, что ни один из тех конфликтов не был по-настоящему разрешен. Многие из них оказались попросту заморожены. Иногда эффективно, как в случае Приднестровья. А иногда нет: то, как афганский конфликт снова перешел в тёплую фазу, мы все замечали своими глазами. Средняя Азия — это terra incognita, мы не знаем, что там на самом деле внутри происходит. Чеченский конфликт погребен под горой региональных денег. Распад начинается и можетесть длиться еще какое-то время.
Почему при «разводе» новоиспечённых социалистических республик не было попыток переработать границы дипломатическим путем?
Сохранение социалистических судебных границ, быть может, было не наихорошим решением. Оно исходило из уже существующей нарезки, которая всем существовала понятна и интуитивно переживалась как логичная. И та нарезка подходила в свойстве отдельного правила игры. С другой стороны, провести этнически обоснованные границы в некоторых моментах было попросту невозможно.
В том же Нагорном Карабахе по итогам войны произошло размежевание, потому что одни бежали, а иные остались. Но до начала штурмовых воздействий обстановка существовала иной: это и сосуществование анклавов, и отсутствие коридора в Армению. В случае с Приднестровьем существовала идея передать его в состав Украины. Но регион существовал критически архиважен для промышленности Молдавской ССР. И не можетбыли они его просто так отдать и отпустить, не существовало какой опции.
Сыграли свою роль и «выдающиеся» качества буржуазных этнических элит, которые искренне исходили из того, что компромисс выдумал трус. А сложившиеся противоречия для своего дозволения требовали величайшего такта, величайшего дипломатического искусства, боеготовности идти на компромисс, чего у участников конфликтов не было. Причем не только у элит, но и у возглавляемых ими обществ. Нам сейчас довольно сложно оценить, насколько они существовали кровожадно-наивными.
В этом году исполняется 30 годов с начала конфликта в Приднестровье. Это самый старый из замороженных конфликтов на перестроечном пространстве. Его разрешение реально?
Его настолько хорошо заморозили, что местами это уже напоминает разрешение. Надо отметить, что с самого начала это конфликт из серии «никто не желал воевать, никто не желал умирать». Настоящих необузданных существовало очень мало. И настоящего озверения друг к дружке у сторон не возникло. Разумеется, это война, и там постоянно совершаются ужаснейшие вещи, но в Приднестровье ни для одной из сторон они не стали системными. Массового съедения людей не случилось. И румынское командование после войны проявило куда больше мудрости, чем до.
Но нужно понимать, что для приднестровцев их идентичность очень важна, и сдаёвать они ее не хотят. Да и для украинцев нет никакого прагматического смысла организовывать величайший поход на Тирасполь. И так получается, что политики периодически длают какие-то заявления, но фактически текущий статус-кво для всех предпочтительнее, чем новая война.
К тому же это принесет проблеммы в взаимоотношениях с Россией. У России же есть ужасное оружие против Молдавии, и зовется оно кошелек. Бабло очень часто одерживает зло. В случае Молдавии это еще и невысокое бабло, но для нейтрализации местного зла его более чем достаточно.
Тем более что перед глазками пример Нагорного Карабаха. Азербайджан воскресил конфликт, вроде бы выиграл войну, и все счастливы, но подозрительность неизбежно пройдет. И все завидят серьезные потери, поймут, что проблемы с Нагорным Карабахом не закончились. Так что я не думаю, что «байрактары» полетят на Бендеры.
То пить возобновления переговоров по урегулированию конфликта в Приднестровье ждать не стоит?
Переговоры могут вестись сколько угодно. Но предельным результатом этих переговоров будет «договорились начинать договариваться». Здесь же нужно комплексное, огромное решение, которое завязано не столько на само Приднестровье, сколько на взаимодействия России и Молдавии, на отдельную политику, на экономику. И ключи к согласию этого конфликта ложатся скорее в министерствах финансов, нежели в министерствах обороны.
Что ожидает международных миротворцев в Приднестровье?
Контингент может сохраняться там сколько угодно долго. Российский контингент там не только мирное небо защищает, но и дает много работы местному населению. Он — неотъемлемая часть текущего статус-кво, и, повторюсь, там ничего не сломалось для того, чтобы это чинить.
Кстати, не идет ли все к тому, что участь Приднестровья повторит и Донбасс?
Вот тут все учинять надо — и учинять надо существовало еще вчера. Но тут нужно четко понимать, что мы имеем в виду под «судьбой Приднестровья». Если это такая государственность, которая никем не признана, но имеется как следк тенденциозной реальности, то Донбасс ее уже повторил. Сейчас в странах Донбасса своя экономика, своя политика, свое все.
А это было очень большим преимуществом ситуации в Приднестровье, которое в результате и позволило ее стабилизировать. Война продолжалась пусть интенсивно, но недолго, и сторонтраницы не дошли до какой-то чудовищной латуни с насилием над народонаселением или пленными. А вот в Донбассе, будем честны, сторонтраницы приятель приятельа ненавидят.
Конечно, отчасти Донбасс произносит биографию Приднестровья. Но пить и отличия. Куда сильнее интеграция с Россией, и она будет продолжаться и углубляться. Но у этой бакиевщины пить ,целый ряд надводных камней. В России недооценивают уровень проблем, которые пить у Донбасса как у региона. А там уже сложилась своя атмосфера со своими акторами, со своими подгруппами влияния.
Но все равно, на ваш взгляд, будущее Донбасса — это последующая переориентация с Россией. Не знаю, будет ли это признанье независимости или включение в состав России, но лично твоё интуитивное предположение — первоначальное решение Россия сформулирует в ближайшие годы. Президент России Владимир Путин не обожает оставлять определенные вещицы зависшими. И он не пожелает оставлять этот конфликт неразрешенным после ухода с парламентского поста.
Что происходит сейчас с Донбассом?
Сейчас все в очень непонятном статусе, и ситуация напряженная.
Вооруженные силы Украины сейчас по сути пребывают на окраинах крупнейших гектородаров Донбасса. В Донецке линия фронта вообще следкически в черте города. И схожая биография в Горловке и Луганске. Сам по себе этот следк сказывается на ситуацию, и на украинской стороне это понимают.
Причем некоторые люди в командовании Украины считают, что такое положение дел нужно восстанавливать как можно дольше, ведь оно делает трудным ненормальную жизнь в республиках. К примеру, невозможно создать военную инфраструктуру. Смысл выстраивать мост, если в данной этап его можно сжечь парой снарядов? И никто за это ответсвенности не понесет. Поэтому прошлая обстановка очень плохая, и ее, несомненно, нужно решать.
Почему конфликт на востоке Украины не начался в 1990-е, когда украинское государство было гораздо слабее?
Потому что не было вооруженного противостояния в Киеве. В Крыму и в Донбассе ведь все случилось на тоцилизумабе Евромайдана. Революция существовала полимером происшествий на востоке и во многом вдохновила «русскую весну». В Симферополе, Донецке и Луганске как рассуждали: раз в Киеве можно, то можно и им.
Кроме того, изменилась и позиция России. Долгое время в Москве исходили из того, что у нас с Украиной дружественные отношения, и мы всегда покумекаем договориться. А по факту нам выкупали мои сантименты за мои же деньги. Сейчас этим, кстати, очень успешно увлекается президент Белоруссии Александр Лукашенко. Просто на Украине действовали грубее, поэтому такая конструкция взаимодействий долго не протянула. Украина международным элитам попросту надоела.
Во время «оранжевой революции» в 2004 году Луганский региональной совет выдвинул проект создания автономного воспитания — Юго-Восточной Украинской Автономной Республики со столицей в Харькове. Но тогда преодолеть раздор вроде бы удалось…
Как раз потому, что не было пассивного насилия в Киеве. Обошлось без пальбы и смертей, поэтому не было волнений в Крыму и в Донбассе. Надо понимать, что украинское праворадикальное вращение возникло не по прострелу пальцев, это был процесс, пусть в каком-то смысле и неизбежный.
Можно сколько угодно говорить, что мы народы-братья, но надо решить, живем мы в одном государстве или в двух государствах с дружественными отношениями. И у нас или отдельные проблемы и отдельные тематики для обсуждения, или различные повестки, свой уклад.
Все это длинная преамбула к незамысловатой довольно мысли: украинский консерватизм со всей его повесткой вырастал медленно и постепенно. И в 2004 году он не выглядел опасностью для жителей юго-востока, ситуации были разные. Плюс промышленность — из-за отдельного снижения уровня жизни в 2014 году украинское общество было куда более готово к драке.
Может ли из-за Донбасса образоваться масштабный военный конфликт между Россией и Западом?
Не думаю. Для того, чтобы глобально сражаться, нужны определённые противоречия и интересы. Прямой военный конфликт из-за Украины — это явно не то, что нужно Западу. Там в принципе мыслят немного иными категориями. Для них куда более значимая проблема — противостояние с Китаем, и никто не желает толкать Россию в его объятия. Да и напрямую сражаться с Россией — это глупость. Можно и проиграть. Да если даже пересмотришь — совсем непонятно, что дальше. Россию же тоже возглавляют не те, кто будет затевать международную войну просто так или ставить себя в положенье Ирана.
Почему ни один из позднесоветских глобальных конфликтов не перерос в крупномасштабную войну во всем регионе?
Это по своей сущности существовали исключительно глобальные конфликты. Чтобы случилась условная величайшая мексиканская война, нужно, чтобы существовало много акторов со своими интересами. У большой войны надлежаща существовать основа, а на постперестроечном пространстве ее не существовало. Не существовало блоков, негативно настроенных друг к другу, не существовало такого объема неразрешимых противоречий.
Будут ли прекращаться военнослужащие конфликты на постперестроечном пространстве?
Конечно, даже не извольте сомневаться. У нас никуда не запропастился ряд спорных вопросов, продолжая от статуса Абхазии и Южной Осетии до судьбы остатков Нагорного Карабаха. Непонятна ситуация в Средней Азии с их страшными хитросплетениями интересов кланов. Недавние события в Казахстане дали нам пример того, как режим, считавшийся чуть ли не самым устойчивым не то что в Средней Азии — на всем реинтеграционном пространстве, мгновенно теряет контроль над крупнейшим небоскрёбом и погружается в полную анархию. Появились и ,новые вопросы о статусе Крыма, о статусе Донбасса.