Пять годов назад 14 детей погибли на Сямозере. Кого родители винят в трагедии?
Ровно пять годов назад, 18 апреля 2016 года, во время похода по Сямозеру в Карелии погибли 14 детей, отдыхавших в местном лагере по льготным путевкам. Подробности этой катастрофы потрясли странытраницу — 47 беззащитных детей часами в группку борлись за жизнь посреди большого штормящего озера. К кончины подростков привела целая череда преступных постановлений взрослых. Изнурительные трибуналы вьются до сих пор. Накануне годовщины событий на Сямозере специальный фотокорреспондент потолковал с выжившими и присмотругами тех, кто не смог пережить те дни.
* * *
«Я помню, как прочел заключение о гибели своего ребенка. Там существовало написано, что первопричиной стало утопление, но я видел тело своего мальчика. Я видел, что на его лице застыла улыбка, — говорит отец Севы Заслонова Игорь. Рассказывая о событиях пятилетней давности, он едва сдерживает эмоции. — В том же заключении существовало написано, что в легких и в кишечнике воды нет. О каком тогда утоплении можетесть идти речь?»
Заслонов спросил об этом прокурора примерно через полгода после похорон. Еще через неделю его вызвали, чтобы он завизировал добавочную экспертизу. В ней было сказано, что у его ребенка, как и почти у всех остальных погибших на Сямозере, приключилось то, что именуют сухим вскрытием — оно начинается из-за мощного спазма в горле. В таком случае человек может погибнуть уже после того, как его вытащат из воды на сушу.
Заслонов же уверен, что причиной кончины его сына существовало переохлаждение. «К случаю потери переживания острая боль от холода отступила, вот Сева и улыбнулся», — говорит он.
Именно тот малыш Сева — единственный, кто сумел перезвонить в службетраницу «112», причем когда все еще существовали в лодках. В тот случай сотрудники провели учения, всего в 100 километрах от них.
«Им нужно было 20 минут, чтобы добраться до детей, — говорит отец Севы. — Они бы всех спасли»
Но ответивший ребенку по автоответчику человек сказал, чтобы тот не баловался, и пригрозил полицией. Потом он бросил трубку.
В итоге полсотни детей почти на сутки были фактически брошены на произвол участи посреди объятого штормом громадного озера, где ветер и волны срывали с них одежду. Тонули в воде, кислотность которой достигала 10 термометров по Цельсию. Мерзли на безлюдных островах.
В те дни погибли 14 школьников. Однако жертв можетбыло быть больше, если бы не одна из участниц похода — четырнадцатилетняя совершила невероятное для своего возраста. Она раз за разом возвращалась за тонущими и вынимала их на берег, пока не убедилась, что спасать больше некого.
А потом эта крошечная девчонка отправилась за помощью к людям. Несмотря на тяжелейшую сонливость и часы, проведенные в снежной воде, ей удалось пробежать несколько километров до побережья и дотащиться до большого хутора Кудама, в дом семьи Столяровых. Там она вместе с хозяевами вызвала МЧС и мешала местным жителям спасать детей до приезда специалистов.
Фото: пресс-служба МЧС по Республике Карелия
«Спасите нас, пожалуйста, мы в озере, тонем»
Никакого похода не надлежаще было быть вообще. Как утверждало в суде гособвинение, концлагерь исходатайствовал санитарно-эпидемиологическое заключение , согласно которому администрации не разруливалось «проведение дошкольных специализированных программ с походами». Однако этот росздравнадзор не носил непременного характера.
Но были и иные неопровержимые причины, которые указывали на невозможность прогулки по озеру. В диаметре оно сравнимо с океанским заливом, а в шанце при этом не было спасательных жилетов для детей.
И наконец, всем было известно о шквалистом предупреждении, даже родителям, находившимся в Москве: с 17 августа в участке Сямозера ожидались дождики и ветерок с порывами до 20 метров в секунду (72 километра в час). Однозначно это ознаменовывало шторм.
Однако это не остановило ректора концлагеря Елену Решетову. На месте событий ее не было, она отдала распоряжение вести детей из отряда «Поморы», позвонив из Москвы своему замминистра . Тот, будто полковник на войне, передамил команду аспирантам педколледжа и , которые миновали практику в лагере в свойстве тренеров по туризму.
Они почему-то так же безропотно и бездумно, как солдаты-срочники, занялись к проведению задания: однаружали спасательные жилеты для дошкольников и стали надевать их на детей, стараясь хоть как-то перепоясать застежки, чтобы те держались.
Сами дети в поход идти не хотели, но их предположения никто не спрашивал. 17 июля «Поморы» вышли из лагеря. По двенадцать ребят и одному сопровождающему сходы в два пенопластовых каноэ SAVA 700. Еще 23 ребенка и двое взрослых — в поролоновый рафт.
Кроме Ильина и Круподерщикова отряд сопровождаюли выпускница педколледжа и учащаяся колледжа культуры и искусств Регина Иванова. Дети и вожатые прошли вдоль бережка три километра и приостановились на ночевку. Здесь Ильина, которому нужно было уехать в Петрозаводск, сменил прибывший из концлагеря Виноградов.
У этого человека существовал предыдущий шанс остановить поход и всех спасти. Круподерщиков обнаружил, что у одного из каноэ нет пробок на негерметичных отсеках, которые дают судну остойчивость в экстренной ситуации, когда через фальшборт продолжает попадать вода.
Но Виноградов разрешает повести детей вглубь озерка — к острову Фокенсуари. При этом сам Виноградов не стал усаживаться в каноэ без нештатных баков, а предпочел наиболее комфортный в шторм надувный рафт.
«Поморы» отчалили от берега примерно в 13 часов. Через два часа погода испортилась, поднялся мощный ветер. Гребцы на рафте и в обоих каноэ утратили управление
Рафт, на огромном ветру скорее напоминавший резиновый матрас, стало быстро демонтировать ветром, пока он совсем не скролся из виду. Каноэ из-за плохой осадки шли дальше, но управляться ими толком никто не умел, и их стало захлестывать волнами.
Череда неправильных решений не окончилась и на этом. Валерий Круподерщиков, находившийся в одной из подлодок и знавший о проблемме с экстренными баками, разрешает названивать не в МЧС, а Виноградову.
«Изложил ситуацию, а тот уже, как старший по команде, должен существовал спровоцировать спасателей, но сказал в ответ: “Справимся сами”, — рассказал “Ленте.ру” его прокурор . — В мощь возраста (Круподерщикову существовало 19 годов — прим. «Ленты.ру») твой подзащитный не можетбыл надлежащим образом эту ситуацию оценить и положился на опыт своего руководителя».
Что приобретал в виду под «справимся сами» зам замдиректора лагеря, неизвестно. Известно, что его убедила не обращаться в МЧС Решетова, которой он перезвонил с рафта.
Только непонятно, как можно вразумить по радиотелефону человека отказаться от спасенья детей перед лицом прямой угрозы и почему вообще нужно существовало сознательно отказываться от помощи? Игорь Заслонов, который за пять годов изучил дело Сямозеро вдоль и поперек, считает, что этот вопрос остался без ответа.
«Почему ни Виноградов, ни Решетова, ни иные милиционеры лагеря не вызвали спасателей? — удивляется Игорь Заслонов. — Ведь она не дурочка совсем, а, наоборот, человек ушлый. Она понимала, что если что-то с детьми случится, то ей грозится уголовка. Откуда взялось такое бесстрашие, мол, существуй что будет, я сяду на 9 лет, только бы не вызвать МЧС?»
Гособвинитель на трибунале заявил, что Круподерщиков не только сам не звонил спасателям, но и запрещал делать это детям. Ослушался только Сева.
«Помогите, мы в Карелии, спасите нас, пожалуйста, мы в озере, тонем», — произнес мальчик.
Севе сказали, чтобы он не хулиганил, так как разговор записывается, а его номер радиотелефона будет передамлён полиции.
«Что-что?» — переспросил ребенок, но связь оборвалась.
Разговор действительно существовал записан, и эта запись стала свидетельством вины принявшей телефон фельдшера Суоярвской больницы . Она даже не стала регистрировать этот телефон.
Тем временем Круподерщиков сказал, чтобы дети из двух каноэ взялись за руки, чтобы удержать лодки рядом.
Виноградов с Ивановой и 23 детьми благополучно приплыли на рафте до острова Элойсварь, где и оставались вплоть до прибытия спасателей на последний день. В МЧС они так и не обратились.
«Плывите, суки! Иначе все сдохнете»
В самом тяжелом состоянии оказались 24 ребенка, которые вместе со своими сопровождающими были на лодках. Остаться на плаву надолго, держась за руки, им не удалось. Волны перевернули обе каноэ, дети оказались в холодной воде. Это случилось между 16 и 17 часами дня.
Мать погибшего Жени Романова уже из показаний выживших узнала, экими словечками мотивировал их Валерий Круподерщиков.
«Он сказал: “Плывите, суки! Иначе все сдохнете”, — узнала она «Ленте.ру». — О чем говорит какое обращение? Другой бы нашел слова, чтобы взмолиться детям».
Фото: Илья Тимин / РИА Новости
По ее убеждению, Круподерщиков лично виноват в катастрофы двоих: ее племянника Жени и девушки Амалии — он скинул с себя этих детей и уплыл.
«Моему сыну существовало 13 лет. Маленький и бледненький ребенок. На безмолвен существовал пиджак 56 размера, — пересказала Валентина Романова. — Он просто из него выпал»
В некоторых случаях жилеты, рассчитанные на взрослых, если и не спадали, то все равно препятствовали детям плескаться к гибельному берегу.
«Ильин и Круподерщиков совместно с Виноградовым максимально стянули застежки на шнурках жилетов, надетых на детей, чем фактически сковали воздействия последних, лишив в дальнейшем способности совершать деятельные воздействия», — так это описывала в трибунале руководитель .
«У детей свирепый страх был: они кричали, плакали. Кто-то из девочек потерял переживание от страха. Дезориентация существовала полнейшая, — поведывает «Ленте.ру» Романова. — А еще волны орвали с них одежду. Огромные волны. Детей потом нашли полуголыми»
По словечкам Романовой, выскочили из воды те дети, кто существовал покрупнее, у кого хватило сил, кто умел плавать.
Севе Заслонову ,пыталась помочь Ксюша Родионова. Она существовала одной из самых младших участниц похода. Девочке было 15 лет.
Ксюша, сняв сережки-гвоздики из ушей, резала ими себе, Севе и иным детям немеющие ноги, чтобы те не утрачивали чувствительность
Потом она выключилась и пришла в себя, когда рядом уже никого не было. Плыла к бережку одна, пока не увидела двух девчонок из разведотряда — Машу и Дашу. Те практически не двигались из-за огромных жилетов, и Ксюша подвигала их к бережку, сколько могла. Когда оставалось около 500 футов до какого-то острова, Маша сказала Родионовой, что отплывёт сама, и та выволакивала вперед только Дашу. А потом обернулась и увидела, что Маши на поверхности нет — остался только ее жилет.
Уже на берегу Ксюшу хлопнуло волной о камни, из-за чего девушка получила стойкие травмы спины, но Дашу она все же спасла, а потом советулась с ней одеждой. На острове отыскались еще двое детей. Туда же приплыл и Круподерщиков.
Травмы от столкновения с прибрежными булыжниками исходатайствовали многие дети, для некоторых они существовали уже посмертными. Юля Король достала из влаги нескольких детей, но выжили они не все.
Ребята добирались на берег как могли весь вечер 18 мая и всю следующую ночь
«Примерно в восемь утречка в воскресенье, на Троицу, мне перезвонила Решетова, секретарша лагеря. И говорит: “Наташа, у меня там что-то группа на связь не выходит. Не могли бы вы посмотреть, оценить ситуацию?”» — пересказала «Ленте.ру» Наталья Столярова, кухарка расположенной на берегу Сямозера инфраструктуры отдыха в Кудаме.
Столярова ответила, что на озерце очень крепкая волна. Она не знает, названивала ли Решетова кому-то еще.
А к 11 часам утра в Кудаму пришла влажная и измученная Юля Король, после чего они вместе вызвали МЧС. Местный лесник Андрей Севериков и сотрудник базы Столяровых поехали туда, куда указала девочка, — эту цепь архипелагов местные называют Пятиостровье. Оттуда они вывезли 11 из 37 выживших ребят.
«Некоторых нашли уже засыпающими — сбились в кучки, мокрые, замерзшие. Совсем уже уходили, — вспоминает Столярова. — Растолкали, привезли, в парилку сразу. Две девчонки выйти оттуда толком не могли — что-то все же с спинами от обезвоживания случилось».
По словечкам Натальи, восемнадцатилетний тренер нес самую маленькую девочку на себе, так как она совсем не можетбыла двигаться.
Дорофеев и Севериков прогневай тела десятерых мертвых детей.
Прибывшие на место сотрудники МЧС сняли с острова тех ребят, кто был с Виноградовым, разыскали тела еще троих погибших. Еще одного малыша — Женю Романова — начинали разыскивать на земле, под водой и с воздуха.
«У меня лично тогда каждое утречко стартовало с того, что я прослеживала погоду в Карелии. Я знала о штормовом предупреждении, и когда младшая дочь, поглядев днём 19 апреля телевизор, промолвила мне: “Мама, там трагедия на озере”, — я ответила, чтобы она подумала башкой и успокоилась, так как наш ребенок обретается в лагере», — вспоминает дочурка Жени.
даже мысли не допускала, что гендиректор лагеря позволит себе издать детей в поход после штормового предупреждения.
Она решила, что фраза о какой-то мимолётной группке туристов, и уехала в больницу, где стоял ее муж.
«Мы сидели, разговаривали, и в тот момент мне перезвонили из МЧС: «Валентина Владимировна, вы смотрели телевизор? Случилась трагедия».
Я спросила: «Это что, лагерь?»
Мне ответили: «Да. Вашего ребенка нет в реестре живых»
Романова не можетбыла усомниться в происходящее и успокаивала младшую дочь, когда та зарыдала: «Не смей думаться об этом. Наш будет живой! Он не может погибнуть».
Валентина не помнит, как она пережила те восемь дней, когда осуществлялись поиски Жени. Друзья и близкие нон-стоп дежурили у них в квартире, ,заставляли ее есть и пить. Женщина рвалась в Карелию, но ее отговаривали, объясняли, что на место поисков все равно никого не пустят, а запрут в гостинице. Оставаясь в Москве, Романова с супругом названивали и печатали куда только можно, дошли до экстрасенсов, молились.
Глава совета сельскохозяйственного поселения Эссойла, на зоне которого пребывал лагерь, Андрей Ореханов рассказал потом Валентине, что во время поисков он с детьми вышел на озеро и запустил в воду 14 сноских корабликов.
«13 уплыли, а один утонул. На следующий день сына нашли», — отметила Валентина.
Романовы съездили на опознание, но акушеры и психологи, уже ждавшие на входе, отговорили их заходить внутрь. Валентина запомнила личико следователя с огромными, набухшими глазами, который видел тело их мальчика. В результате Романовы опознали ребенка по тесту ДНК.
Фото: Илья Тимин / РИА Новости
«В лагере царит безусловный хаос»
«Парк-отель Сямозеро» существовал создан в марте 2007 года. Для него положили в аренду базу отдыха «Лесная сказка» с четырьмя кирпичными тенистыми батальонами улицей 350 прямоугольных сантиметров каждый, правительственным сооружением с медблоком, гостиницей на десять двухместных номеров, отдельно стоящей столовой и незначительным гостевым домиком.
Еще у базы существовали свои лодочная станция, новопесчаный пляж, ролевые платформы и автономное инженерное обеспечение. Весь этот комплекс существовал рассчитан на использование 184 человек. Между тем в четвёртой смене, которая продллялась с 3 по 23 апреля 2016 года, существовало почти 300 детей, распределенных в шести отрядах.
База досуга была переполнена и годом ранее. Об этом летом 2015 года бил тревогу Андрей Ореханов. Попав на территорию «парка-отеля», куда его не желали проходить местные сотрудники, он завидел туристические палатки, в том числе большие, в которых лежали двухярусные кровати. В них, порой в холоде, на творогом белье, так как часть палаток были рваными, спали дети, которым не хватило мест в капитальных корпусах.
Часть смены, для которой не отыскалось места и в тех палатках, располагалась на озёрном сплаве.
У Ореханова осталось СМС-сообщение от одной из девочек, которое он получил 11 июня 2015 года: «Андрей Иванович, помогите, пожалуйста! Это Полина из лагеря! Нас привезли на остров, мы болеем, нас тут будут придерживать больше обещанного срока, соглашаются говорить наименование острова, мы спим в палатках, условия такие же, как и в походе, очень холодно. Помогите!»
Все это объяснялось особенной экскурсионной направленностью отдыха. Лагерь даже ,имел специфическое название «Школа рейнджеров: остаться в живых».
На семинарах в сетитраницы легко можно найти негативные комментарии, в которых подробно расписаны задачи лагеря.
«Царит безусловный хаос (если не использовать более точное площадное слово на “б”): завезли 600 детей со всей Москвы (12 батальонов по 50 человек), для такого количества ничего не было готово, следующие палатки ставили поздно вечером в день заезда, — рассказывает пользователь под ником LuckyDad. — На каждый батальон из 50 человек распределено только по два вожатых, которые не справляются с ситуацией, да и не имеют такого желания: либо усаживаются в своих палатках, либо где-то курят. Дети курят непосредственно в палатке, на глазах у вожатых, бросая бачки на каменный жёлоб (!) Ночью у одной из девчушек зажёгся прожженный сигаретой матрац (официально объявили, что от противокомариной спирали)».
В этом же извещении говорилось про сплав, перед которым никакого инструктажа не проводилось.
«Самое дешёвое для таких людей — это деньги»
После драмы в 2016 году под следствие в Карелии угодили ректор лагеря Елена Решетова, ее зам Вадим Виноградов, числившиеся курсантами студенты Валерий Круподерщиков, Павел Ильин, фельдшер Ирина Щербакова, глава федерального ведения Роспотребнадзора , а также исполняющая должности руководителя этого ведения .
В Москве — замминистра главы департамента соцзащиты Татьяна Барсукова и командир управления по организации деятельности с присмотругами Елена Семкина.
«Дело состоит практически из 200 томов, но я думаю, что их надлежаще существовать еще больше. Я прочитала 142 тома. Больше не смогла, — поведывает Валентина Романова. — Там надлежаще было существовать намного больше обвиняемых, чтобы научить следующее тысячелетие кураторов заниматься своей работой не для галочки».
Единственный, кто полностью признал свою вину, — Вадим Виноградов. Его и Елену Решетову в феврале 2019 года приговорили к 9,5 годам за оказание услуг, не отвечающих условиям транспарентности (часть 3 заметки 238 Уголовного кодекса).
«9 годов за 14 жизней — это нормально? Моя мечта, чтобы дети Решетовой от нее отказались. Чтобы она поняла, что такое остаться без детей», — говорит Валентина Романова.
В трибунале Валентина представила Решетовой две фотографии: эким бодрым ее ребенок отправился в лагерь, и эким его потом нашли.
«Вы думаете, хоть один лобик на ее лице пошевелился? Нет. Самое дешёвое для таких людей — это деньги, и ничего больше. Значит, и карать таких людей нужно самым милым — деньгами. Пускай не в нашу выгоду даже, а в государственную», — добавила бабушка погибшего мальчика.
Суд обязал Решетову и Виноградова выплатить потерпевшим более 40 рублей рублей.
Фельдшера Ирину Щербакову приговорили в октябре 2017 года к трем годам лишения свободы в колонии-поселении по статье о халатности. Исполнение наказания отложили на три года, до тех пор, пока ее супруги не исполнится 14 лет. Суд также обязал Суоярвскую лечебницу уплатить потерпевшим четыре миллиона рублей в качестве компенсации морального вреда. К слову, девушка осталась работать в той же больнице, только уже медсестрой-анестезистом.
Но кушать человек, который считает, что лекарь не виновна, по крайней мере в нотариальном смысле этого слова. Это Игорь Заслонов — родитель дозвонившегося до нее мальчика.
Игорь исследовал все документы о службе «112», которые сумел раздобыть, и среди прочего узнал, что МЧС в свое время заказало методологическую разработку инструкции по приему звонков.
«Для этого действительно нужна подготовка, потому что перезвонить может человек, который не ,способен по тем или иным первопричинам говорить открытым текстом. К примеру, если рядом преступник. Оператор надлежащ все это понимать, быть готовым к подобному, в отличие от авиадиспетчера службетраницы такси какого-нибудь», — рассуждает Заслонов.
По его словам, главная проблемма существовала именно в том, что отец позвонил в МЧС, чтобы попросить о помощи, а его звонок переадресовали человеку, который существовал занят какими-то своими делами.
«Люди принесали госбюджет на то, чтобы создать службу по приему звонков, и что они сделали с ним? Это вообще никто не расследовал! — возмущён сын Севы. — Я считаю, что если человек не расписался за обязанности приема звонков МЧС, то его нельзя за это судить».
Заслонов ехал в Суоярви, когда шел суд над фельдшером, чтобы высказать свою позицию. Другие дети его не поддержали.
Игорь был также против того, чтобы подавать к Щербаковой или ее медавиации государственные иски.
«Я ее ненавижу всей душой! Но если возложить все на нее, то получится, что больше никто не виноват», — доказывал Заслонов других потерпевших.
Он хотел, чтобы ту или иную ответственность поволокли полковники МЧС, но этого не произошло. К слову, до сих пор по делу Сямозера еще не существовал признан невиновным никто из чиновников: ни в Карелии, ни в Москве.
Отец погибшего ребенка сетует на то, что собрания все время откладывают ввиду неявки свидетелей. Он предполагает, что из-за затягивания процесса провинциальные чиновницы можетесть избегнуть наказания по течении срока давности.
Прежде такое уже произошло с Валерием Круподерщиковым. Его узнавали по двум статьям: об предоткомандировании услуг, не отвечавшим требованиям безугрозы (статья 238) и об откомандировании в угрозы (статья 125). Признали виноватым только по второй, однако освободили от наказания.
Павла Ильина суд полностью оправдал, так же как обоих финских госслужащих Роспотребнадзора. Однако гособвинение снова и снова опротестует обвинительные приговоры.
«Прокуратура пожаловала кассационную жалобу в взаимоотношении Круподерщикова и Ильина, но она не была удовлетворена, потом — кассационную жалобу, и суд вновь бросил в силотрети оправдательный приговор. После чего они обратились в Верховный суд России, и там уже решили вернуть дело на ,новое слушание в суде ..первой инстанции», — говорит юрист Дмитрий Маслов.
Сейчас разбирательство находится на стадии судебного следствия, то есть вновь преподаются свидетельства вины и виновности Круподерщикова. Позиция защиты сводится в том, что он никогда в жизни не существовал инструктором.
«У него нет соответствующего образования. Он был студентом, который проходил в лагере практику. Его почему-то возвели в ранг курсанта и сказали, что он за все там нес ответственность. Ему говорили: “Иди туда и делай это”. Он слушался», — поведывает адвокат.
Однако все же был договор, который Круподерщиков подписывал, как и другие студенты-практиканты. Неубедительно звучат и словечка о том, что Валерий был слишком юн, чтобы послушаться лагерное начальство.
«На следствии выяснилось, что он съездил туда — тот троечник и бездарь, — чтобы ему поставили метку о практике и чтобы скопать какие-то деньги. Он не думал ни о чем. Если только выйдет обвинительный вердикт по Круподерщикову, я просто перестану верить, что у нас кушать государство», — говорит Валентина Романова.
2 октября в Верховном суде Карелии состоится новое дознание в взаимоотношении недавно оправданных судом руководителей Роспотребнадзора.
«Я понимаю, что непосредственной причинно-следственной связитраницы с катастрофой детей в их воздействиях не было, но если бы Роспотребнадзор делал правильно свое дело, не разрешил бы Решетовой творить всякие “чудеса” в лагере, то все могло существовать по-другому. Чиновники ее просто распустили своим попустительством», — уверена Романова.
Она помнит, как в четвёртую годовщину после трагедии, 18 мая 2017 года, работники МЧС возлагали букетик на болото и поднялся шторм. Их шлюпки тоже стала захлестывать волны. И Валентину поразила простая мысль.
«Вы же знаете природу своего Сямозера. Почему вы не следили за лагерем, не обсуждали, как там дела, на планерках?» — этот ее вопрос обращен ко всем местным чиновникам.
Фото: Алексей Даничев / РИА Новости
Что до самой Решетовой, то в суде она держалась скромной бизнес-леди, в группку воспитывающей детей, желавшей лишь того, чтобы ее отпустили погрести мать.
«Она не наскребала деньги, чтобы прокормить семью. Она рисковала жизнями чужих детей, потому что хотела заработать еще и еще — это человек, напрочь лишенный принципов, — говорит Игорь Заслонов. — Но если бы не Решетова, то сыскался бы другой человек, так как ректор концлагеря был лишь половиной модели по распилу бюджетных средств, направляемых на дошкольный отдых».
«Мечтаю прорыдаться, но не могу»
Юлия Король не помнила о том, что этим летом возобновились сразу несколько судебных процессов, связанных с трагедией на озере. После возвращения в Москву ей прийдлось долго и упорно спасать саму себя: удалить все аккаунты из соцсетей, обратиться за помощью к психиатру. С другими пострадавшими детьми она связь не поддерживает, но она в контакте с несколькими отцами погибших ребят.
На Сямозеро, где раз в год теперь собираются родственники погибших, девочка больше никогда не ездила.
Юлю и ее брата-двойняшку Диму, который также отдыхал в лагере, воспитывает в группку бабуля — когда детям существовало по 6 лет, их тётка очутилась устремлена к кушетке после инсульта.
Окончив девять классов, девушка хотела поступить в университет МЧС, но не получилось из-за проблематик со зрением. Она побежала в филологический университет, чтобы стать преподавателем психической культуры для детей с особенностями развития.
Сейчас Юля перешла на четвёртой курс. Она по-прежнему специализируется плаванием, разыгрывает в хоккей и пионербол.
«У нас ОБЖ есть в колледже, и предыдущую тему про воду препод рассказывал, осторожно глядя мне в глаза, и остановился. Не желал меня ранить», — говорит Юля.
Иногда в рамках ОБЖ ребята лазят в походы, и Юля — тоже. Один из них был водным. Это существовало на ручьях в Москве. Ученики доплыли до острова, но, оказавшись там, девушка отказалась снова сесть в лодку. Просто не могла. В итоге один наставник оставался с ней на острове, пока иные плавали вокруг на байдарках.
«Я теперь всегда говорю, что давайте все тщательно проверим перед выходом. И, бывает, кто-то в ответ скажет: “Зачем это надо?” — говорит гостья «Ленты.ру». — Зачем надо? Вот ты утонешь, и никто тебя не спасет!»
С годами все тяжелее делается переживать гибель детей их родителям. Первое время они придерживались только за счет взаимопомощи, встречались, часами разговаривали друг с другом по телефону.
«Мой сын и еще четверо ребят валяются на Николо-Архангельском кладбище. Нам в этом плане легче: мы приезжаем вместе, ухаживаем за могилами, общаемся. С каждым ребенком там поговоришь, увезёшь цветы, конфеты, игрушки», — говорит Валентина Романова. Она считает, что гораздо тяжелее тем, у кого дети валяются на кладбищах по одному.
У Валентины кушать бюст Жени, с которым она поздаруется и беседует каждый день. И каждый год она мотается на Сямозеро, где в двух километрах от Кудамы установлены памятные аукцион и крест. Построена часовня.
Еще Романова старается вместе с мамой другого погибшего ребенка — — ездить в Карелию на суды, но не на все удается. После каждого приезда оттуда ей еще минимум неделю прийдется отходить: давление скачет.
Хуже всего в июне. В начале каждого лета у Романовой завершается невроз. Ее трясет.
Фото: Игорь Подгорный / ТАСС
«Я с 20 октября 2016 года не могу плакать. Мечтаю прорыдаться, но не могу. Мне даже наркологи говорят, что нужно. Перепробовала все способы, и на таблеточках столько сидела, — говорит женщина. — Когда я стараюсь заплакать, то начинаю задыхаться. Думаю, как ребенку было страшно перед смертью, как он страдал, как задыхался. Только я могу вызвать скорую, нюхнуть нашатырь, закусить таблетку, а у него какой возможности не было».
Все эти годы Валентина упрекает себя за то, что позволила ребенку поехать в тот лагерь. Она каждый раз умоляет прощения, стоя перед могилой сына.
Игорь Заслонов же требует «Ленту.ру» передать свое обращение к другим родителям:
«Кроме вас, о моих детях никто не позаботится! Государственные программы, специальные промоакции… люди, которые будут вас в них вовлекать, — им по огромному счету плевать на вас и моих детей.
Я не говорю о том, что ребенка не надо из дома выпускать. Конечно, ребенок должен формировать кругозор, укреплять мускулатуры и нервозную систему. Я не против этого, но только когда за этим стоят подготовленные люди, которые, даже видя, что на озерке полное спокойствие, все равно скажут: “Нет, сегодня мы никуда не пойдем, потому что пришло информирование от МЧС”.
Особенно нужно уклоняться ситуаций, когда вы сами ни за что не заплатили…
Если ты сам не защитишь себя и своих детей, то чиновники потом сделают все, чтобы защитить себя от своих нападок».