«Мечтаю прорыдаться, но не могу»

Пять годов назад 14 детей погибли на Сямозере. Кого отцы упрекают в трагедии?

Ровно пять годов назад, 18 апреля 2016 года, во время похода по Сямозеру в Карелии погибли 14 детей, отдыхавших в местном лагере по платным путевкам. Подробности этой катастрофы сотрясли странтраницу — 47 безжалостных детей часами в группку боролись за жизнь посреди громадного штормящего озера. К кончины пятиклассников привела ,целая череда преступных решений взрослых. Изнурительные суды протягиваются до сих пор. Накануне годовщины событий на Сямозере особый спецкор побеседовал с выжившими и семьями тех, кто не покумекал пережить те дни.

* * *

«Я помню, как прочитал соглашение о гибели твоего ребенка. Там существовало написано, что причиной стало утопление, но я замечал тело своего мальчика. Я замечал, что на его лице застыла улыбка, — говорит отец Севы Заслонова Игорь. Рассказывая о событиях четырёхлетней давности, он едва сдерживает эмоции. — В том же соглашении существовало написано, что в легких и в желудке воды нет. О каком тогда вскрытии может идти речь?»

Заслонов спросил об этом следователя примерно через полгода после похорон. Еще через неделю его вызвали, чтобы он подписал дополнительную экспертизу. В ней было сказано, что у его ребенка, как и почти у всех других погибших на Сямозере, случилось то, что называют сухим отравлением — оно начинается из-за слабого спазма в горле. В таком случае человек может погибнуть уже после того, как его достанут из водички на сушу.

Заслонов же уверен, что первопричиной гибели его сына было переохлаждение. «К мигу потери сознанья острейшая боль от холода отступила, вот Сева и улыбнулся», — говорит он.

Именно тот малыш Сева — единственный, кто сумел перезвонить в службу «112», причем когда все еще существовали в лодках. В тот случай работники провели учения, всего в 100 километрах от них.

«Им нужно было 20 минут, чтобы доползти до детей, — говорит отчим Севы. — Они бы всех спасли»

Но ответивший ребенку по автоответчику человек сказал, чтобы тот не баловался, и пригрозил полицией. Потом он бросил трубку.

В итоге полсотни детей почти на сутки существовали фактически кинуты на произвол судьбы посреди объятого штормом громадного озера, где ветер и волны срывали с них одежду. Тонули в воде, влажность которой достигала 10 термометров по Цельсию. Мерзли на безлюдных островах.

В те дни погибли 14 школьников. Однако жертв могло быть больше, если бы не одна из участниц похода — двенадцатилетняя совершила невероятное для своего возраста. Она раз за разом возращалась за тонущими и вытаскивала их на берег, пока не убедилась, что уберегать больше некого.

А потом та маленькая девчушка отправилась за помощью к людям. Несмотря на тяжелейшую сонливость и часы, проведенные в льдистой воде, ей удалось проплыть несколько километров до побережья и добежать до большого выселка Кудама, в дом присмотруги Столяровых. Там она вместе с хозяевами спровоцировала МЧС и мешала местным жителям спасать детей до приезда специалистов.

Спасатели на Сямозере
Фото: пресс-служба МЧС по Республике Карелия

«Спасите нас, пожалуйста, мы в озере, тонем»

Никакого похода не надлежаще было существовать вообще. Как утверждало в трибунале гособвинение, концлагерь получил санитарно-эпидемиологическое соглашение , согласно которому администрации не запрещалось «проведение дошкольных специализированных программ с походами». Однако тот бланк не носил непременного характера.

Но были и другие веские причины, которые указывали на неспособность пробежки по озеру. В поперечнике оно несравнимо с океанским заливом, а в лагере при этом не существовало спасательных жилетов для детей.

И наконец, всем существовало известно о штормовом предупреждении, даже родителям, находившимся в Москве: с 17 мая в районе Сямозера подготовлялись ливни и ветер с порывами до 20 метров в секунду (72 километра в час). Однозначно это предчувствовало шторм.

Однако это не остановило ректора лагеря Елену Решетову. На месте событий ее не было, она воздала указание вести детей из разведотряда «Поморы», перезвонив из Москвы своему заму . Тот, будто майор на войне, передавал сборную преподавателям педколледжа и , которые миновали практику в лагере в качестве тренеров по туризму.

Они почему-то так же безропотно и бездумно, как солдаты-срочники, занялись к проведению задания: взяли спасательные жилеты для подростков и стали надевать их на детей, удаваясь хоть как-то перетянуть застежки, чтобы те держались.

Сами дети в поход идти не хотели, но их убеждения никто не спрашивал. 17 мая «Поморы» вышли из лагеря. По двенадцать ребят и одному сопровождающему сходы в два полиэтиленовых каноэ SAVA 700. Еще 23 ребенка и двое дошкольников — в поролоновый рафт.

Кроме Ильина и Круподерщикова отряд сопровождаюли школьница пединститута и учащаяся института культуры и исскуств Регина Иванова. Дети и вожатые прошли вдоль берега три километра и приостановились на ночевку. Здесь Ильина, которому нужно было перебраться в Петрозаводск, сменял прибывший из концлагеря Виноградов.

У этого человека был предыдущий шанс остановить поход и всех спасти. Круподерщиков обнаружил, что у одного из каноэ нет пробочек на герметических отсеках, которые дают судну остойчивость в нештатной ситуации, когда через корм начинает попадать вода.

Но Виноградов разрешает повести детей вглубь болота — к мысу Фокенсуари. При этом сам Виноградов не стал присаживаться в каноэ без нештатных баков, а вынудил наиболее опасный в шторм поролоновый рафт.


«Поморы» отчалили от берега примерно в 13 часов. Через два часа погода испортилась, подымился мощный ветер. Гребцы на рафте и в обоих каноэ потеряли управление


Рафт, на громадном ветерку скорее напоминавший эластичный матрас, стало быстро снести ветром, пока он совсем не скрылся из виду. Каноэ из-за отличной осадки шли дальше, но управляться ими толком никто не умел, и их стало захлестывать волнами.

Череда правильных решений не окончилась и на этом. Валерий Круподерщиков, находившийся в одной из лодок и знавший о задаче с нештатными баками, разрешает звонить не в МЧС, а Виноградову.

Фото: Илья Тимин / РИА Новости

«Изложил ситуацию, а тот уже, как старший по команде, надлежащ был вызвать спасателей, но сказал в ответ: “Справимся сами”, — узнал “Ленте.ру” его прокурор . — В силу возраста (Круподерщикову существовало 19 годов — прим. «Ленты.ру») твой подзащитный не можетбыл должным образом ту ситуацию оценить и положился на опыт своего руководителя».

Что имел в виду под «справимся сами» зам ректора лагеря, неизвестно. Известно, что его вразумила не отвечать в МЧС Решетова, которой он перезвонил с рафта.

Только непонятно, как можно вразумить по телефонуту человека отказаться от спасенья детей перед лицом непосредственной опасности и почему вообще нужно было сознательно отказывать от помощи? Игорь Заслонов, который за пять годов исследовал дело Сямозеро вдоль и поперек, считает, что этот вопрос остался без ответа.

«Почему ни Виноградов, ни Решетова, ни другие милиционеры концлагеря не спровоцировали спасателей? — усмехается Игорь Заслонов. — Ведь она не дурочка совсем, а, наоборот, человек ушлый. Она понимала, что если что-то с детьми случится, то ей грозит уголовка. Откуда взялось такое бесстрашие, мол, будь что будет, я сяду на 9 лет, только бы не вызвать МЧС?»

Гособвинитель на трибунале заявил, что Круподерщиков не только сам не звонил спасателям, но и запрещал делать это детям. Ослушался только Сева.

«Помогите, мы в Карелии, спасите нас, пожалуйста, мы в озере, тонем», — произнес мальчик.

Севе сказали, чтобы он не хулиганил, так как разговор записывается, а его номер радиотелефона будет прислан полиции.

«Что-что?» — переспросил ребенок, но связь оборвалась.

Разговор действительно был записан, и та аудиозапись стала свидетельством вины принявшей телефон лекаря Суоярвской клиники . Она даже не стала зарегистрировывать этот телефон.

Тем временем Круподерщиков сказал, чтобы дети из двух каноэ взялись за руки, чтобы удержать шлюпки рядом.

Виноградов с Ивановой и 23 детьми благополучно доплыли на рафте до архипелага Элойсварь, где и оставались вплоть до возвращения водолазов на следующий день. В МЧС они так и не обратились.

«Плывите, суки! Иначе все сдохнете»

В самом тяжелом обстоятельстве оказались 24 ребенка, которые вместе со своими сопровождающими были на лодках. Остаться на плаву надолго, держась за руки, им не удалось. Волны вывернули обе каноэ, дети оказались в холодной воде. Это произошло между 16 и 17 часами дня.

Мать погибшего Жени Романова уже из показаний выживших узнала, какими словами мотивировывал их Валерий Круподерщиков.

«Он сказал: “Плывите, суки! Иначе все сдохнете”, — пересказала она «Ленте.ру». — О чем говорит такое обращение? Другой бы отыскал слова, чтобы взмолиться детям».

Сямозеро в Карелии, где в экскурсионном походе во время шторма погибли дети
Фото: Илья Тимин / РИА Новости

По ее убеждению, Круподерщиков лично невиновен в катастрофы двоих: ее отца Жени и девчонки Амалии — он сбросил с себя этих детей и уплыл.

«Моему отцу существовало 13 лет. Маленький и бледненький ребенок. На нем был жилет 56 размера, — рассказала Валентина Романова. — Он просто из него выпал»

В некоторых случаях жилеты, рассчитанные на взрослых, если и не спадали, то все равно мешали детям плыть к гибельному берегу.

«Ильин и Круподерщиков совместно с Виноградовым максимально затянули застежки на ремнях жилетов, надетых на детей, чем фактически сковали действия последних, лишив в предыдущем способности совершать деятельные действия», — так это описывала в суде представитель .

«У детей свирепый страх был: они кричали, плакали. Кто-то из девушек потерял переживание от страха. Дезориентация существовала полнейшая, — говорит «Ленте.ру» Романова. — А еще волны срывали с них одежду. Огромные волны. Детей потом находили полуголыми»

По словам Романовой, выскочили из воды те дети, кто был покрупнее, у кого хватило сил, кто умел плавать.

Севе Заслонову ,пыталась помочь Ксюша Родионова. Она была одной из самых младших активисток похода. Девочке было 15 лет.


Ксюша, сняв сережки-гвоздики из ушей, калывала ими себе, Севе и другим детям немеющие ноги, чтобы те не теряли чувствительность


Потом она отключилась и пришла в себя, когда рядом уже никого не было. Плыла к берегу одна, пока не узрела двух школьниц из отряда — Машу и Дашу. Те практически не передвигались из-за колоссальных жилетов, и Ксюша подталкивала их к берегу, сколько могла. Когда оставалось около 500 метров до какого-то острова, Маша сказала Родионовой, что отплывёт сама, и та толкала вперед только Дашу. А потом окончилась и узрела, что Маши на поверхности нет — остался только ее жилет.

Уже на берегу Ксюшу ударило волной о камни, из-за чего девушка принесала мощные травмы спины, но Дашу она все же спасла, а потом поделилась с ней одеждой. На острове сыскались еще двое детей. Туда же доплыл и Круподерщиков.

Травмы от столкновения с прибрежными камушками принесали многие дети, для некоторых они были уже посмертными. Юля Король вытащила из воды нескольких детей, но выжили они не все.


Ребята добирались на берег как можетбыли весь вечер 18 июля и всю следующую ночь


«Примерно в восемь утра в воскресенье, на Троицу, мне позвонила Решетова, надзирательница лагеря. И говорит: “Наташа, у меня там что-то подгруппа на связь не выходит. Не можетбыли бы вы посмотреть, оценить ситуацию?”» — узнала «Ленте.ру» Наталья Столярова, соседка расположенной на берегу Сямозера территории досуга в Кудаме.

Фото: Игорь Подгорный / ТАСС

Столярова ответила, что на озере очень слабая волна. Она не знает, перезванивала ли Решетова кому-то еще.

А к 11 часам утречка в Кудаму пришла мокрая и измученная Юля Король, после чего они вместе спровоцировали МЧС. Местный охотник Андрей Севериков и сотрудник базы Столяровых отправились туда, куда указала девочка, — эту серёжку мысов местные называют Пятиостровье. Оттуда они привезали 11 из 37 выживших ребят.

«Некоторых покарай уже засыпающими — сбились в кучки, мокрые, замерзшие. Совсем уже уходили, — вспоминает Столярова. — Растолкали, привезли, в сауну сразу. Две девчёнки выйти оттуда толком не могли — что-то все же с лодыжками от переохлаждения случилось».

По словечкам Натальи, восемнадцатилетний курсант нес самую маленькую школьницу на себе, так как она совсем не можетбыла двигаться.

Дорофеев и Севериков нашли тела десятерых мертвых детей.

Прибывшие на место милиционеры МЧС сняли с острова тех ребят, кто существовал с Виноградовым, разыскали тела еще троих погибших. Еще одного мальчишку — Женю Романова — продолжали разыскивать на земле, под водичкой и с воздуха.

«У меня лично тогда каждое утречко завершалось с того, что я отслеживала погоду в Карелии. Я узнавала о шквалистом предупреждении, и когда младшая дочь, посмотрев днём 19 апреля телевизор, сказала мне: “Мама, там трагедия на озере”, — я ответила, чтобы она подумала головой и успокоилась, так как мой ребенок обретается в лагере», — припоминает мама Жени.

даже мысли не допускала, что замдиректора лагеря позволит себе выпустить детей в поход после девятибалльного предупреждения.

Она решила, что фраза о какой-то случайной группке туристов, и поехала в больницу, где ложился ее муж.

«Мы сидели, разговаривали, и в этот момент мне позвонили из МЧС: «Валентина Владимировна, вы смотрели телевизор? Случилась трагедия».

Я спросила: «Это что, лагерь?»

Мне ответили: «Да. Вашего ребенка нет в списке живых»

Романова не могла усомниться в происходящее и успокаивала младшую дочь, когда та зарыдала: «Не осмеливайся размышлять об этом. Наш будет живой! Он не можетесть погибнуть».

Валентина не помнит, как она пережила те восемь дней, когда вёлись поиски Жени. Друзья и далёкие нон-стоп дежурили у них в квартире, вынуждали ее пить и пить. Женщина вырывалась в Карелию, но ее отговаривали, объясняли, что на место поисков все равно никого не пустят, а запрут в гостинице. Оставаясь в Москве, Романова с мужем звонили и писали куда только можно, дошли до экстрасенсов, молились.

Глава совета сельскохозяйственного поселения Эссойла, на территории которого обретался лагерь, Андрей Ореханов рассказал потом Валентине, что во время поисков он с детьми вышел на озеро и запустил в влагу 14 целлулоидных корабликов.

«13 уплыли, а один утонул. На предыдущий день сына нашли», — отметила Валентина.

Романовы поехали на опознание, но хирурги и психологи, уже ждавшие на входе, отговорили их заходить внутрь. Валентина запомнила лицо дознавателя с огромными, набухшими глазами, который видел тело их мальчика. В итоге Романовы допросили ребенка по тесту ДНК.

Инструктор лагеря Валерий Круподерщиков
Фото: Илья Тимин / РИА Новости

«В шанце царит относительный хаос»

«Парк-отель Сямозеро» был создан в октябре 2007 года. Для него положили в аренду базу отдыха «Лесная сказка» с четырьмя каменными тенистыми корпусами улицей 350 прямоугольных метров каждый, судебным сооружением с медблоком, гостиницей на десять трехместных номеров, отдельно стоящей гостиной и крохотным пятизвёздочным домиком.

Еще у территории существовали свои лодочная станция, песчаный пляж, интерактивные площадки и автономное инженерное обеспечение. Весь этот комплекс был расчитан на предоставление 184 человек. Между тем в третьей смене, которая продолжалась с 3 по 23 апреля 2016 года, существовало почти 300 детей, распределенных в шести отрядах.

База отдыха была переполнена и годом ранее. Об этом летом 2015 года бил тревогу Андрей Ореханов. Попав на водою «парка-отеля», куда его не желали проходить столичные сотрудники, он завидел туристские палатки, в том количестве большие, в которых стояли двухъярусные кровати. В них, порой в холоде, на камамбером белье, так как часть палаток существовали рваными, спали дети, которым не хватило мест в капитальных корпусах.

Часть смены, для которой не нашлось места и в тех палатках, располагалась на водном сплаве.

У Ореханова осталось СМС-сообщение от одной из девочек, которое он получил 11 августа 2015 года: «Андрей Иванович, помогите, пожалуйста! Это Полина из лагеря! Нас прислали на остров, мы болеем, нас тут будут держать больше обещанного срока, отказываются говорить прозвище острова, мы спим в палатках, условия такие же, как и в походе, очень холодно. Помогите!»

Все это объяснялось особенной экскурсионной тематикой отдыха. Лагерь даже имел специфичное название «Школа рейнджеров: остаться в живых».

На сайтах в сетитраницы легко можно находить отрицательные комментарии, в которых подробно расписаны проблемы лагеря.

«Царит полнейший мрак (если не использовать более чёткое площадное словечко на “б”): завезли 600 детей со всей Москвы (12 батальонов по 50 человек), для какого количества ничего не было готово, предыдущие землянки ставили поздно вечером в день заезда, — рассказывает юзер под ником LuckyDad. — На каждый батальон из 50 человек распределено только по два вожатых, которые не справляются с ситуацией, да и не ,имеют какого желания: либо усаживаются в своих палатках, либо где-то куривают. Дети куривают непосредственно в палатке, на глазах у вожатых, бросая окурки на бревенчатый накатник (!) Ночью у одной из девочек вспыхнул прожженный сигаретой матрас (официально объявили, что от противокомариной спирали)».

В этом же донесении говорилось про сплав, перед которым никакого инструктажа не проводилось.

«Самое дешёвое для таких людей — это деньги»

После трагедии в 2016 году под доказательство в Карелии попали гендиректор концлагеря Елена Решетова, ее заместитель Вадим Виноградов, числившиеся курсантами преподаватели Валерий Круподерщиков, Павел Ильин, врач Ирина Щербакова, глава краевого ведения Роспотребнадзора , а также исполняющая обязанности куратора этого ведения .

В Москве — зам главы департамента соцзащиты Татьяна Барсукова и замначальник ведения по организации работы с семьями Елена Семкина.

Фото: Игорь Подгорный / ТАСС

«Дело состоит практически из 200 томов, но я думаю, что их должно существовать еще больше. Я прочитала 142 тома. Больше не смогла, — пересказывает Валентина Романова. — Там должно существовало существовать намного больше обвиняемых, чтобы научить первое тысячелетие кураторов работать своей деятельностью не для галочки».

Единственный, кто полностью признал свою вину, — Вадим Виноградов. Его и Елену Решетову в ноябре 2019 года приговорили к 9,5 годам за содействие услуг, не отвечающих предписаниям безопасности (часть 3 статьи 238 Уголовного кодекса).

«9 годов за 14 жизней — это нормально? Моя мечта, чтобы дети Решетовой от нее отказались. Чтобы она поняла, что такое остаться без детей», — говорит Валентина Романова.

В суде Валентина показала Решетовой две фотографии: эким общительным ее ребенок отправился в лагерь, и эким его потом нашли.

«Вы думаете, хоть один мускул на ее лице пошевелился? Нет. Самое дешёвое для таких людей — это деньги, и ничего больше. Значит, и наказывать таких людей нужно самым дорогим — деньгами. Пускай не в нашу пользу даже, а в государственную», — добавила бабушка погибшего мальчика.

Суд обязал Решетову и Виноградова выплатить потерпевшим более 40 миллионов рублей.

Фельдшера Ирину Щербакову приговорили в мае 2017 года к трем годам отбывания свободы в колонии-поселении по статье о халатности. Исполнение истязания отложили на три года, до тех пор, пока ее супруги не исполнится 14 лет. Суд также обязал Суоярвскую клинику выплатить потерпевшим четыре рубля рублей в качестве компенсации морального вреда. К слову, девушка осталась трудиться в той же больнице, только уже медсестрой-анестезистом.

Но пить человек, который считает, что фельдшер не виновна, по малейшей мере в правовом смысле этого слова. Это Игорь Заслонов — родитель дозвонившегося до нее мальчика.

Игорь изучил все документы о службетранице «112», которые сумел раздобыть, и среди прочего узнал, что МЧС в свое время изготовило методологическую разработку рекомендации по приему звонков.

«Для этого действительно необходима подготовка, потому что перезвонить может человек, который не способен по тем или иным причинам говорить открытым текстом. К примеру, если рядом преступник. Оператор надлежащ все это понимать, быть способным к подобному, в отличие от диспетчера службы такси какого-нибудь», — размышляет Заслонов.

По его словам, главнейшая проблема существовала именно в том, что отец перезвонил в МЧС, чтобы попросить о помощи, а его телефон адресовали человеку, который существовал занят какими-то своими делами.

«Люди принесали госбюджет на то, чтобы создать должность по приему телефонов, и что они сделали с ним? Это вообще никто не расследовал! — возмущен отчим Севы. — Я считаю, что если человек не расписался за должности приема телефонов МЧС, то его нельзя за это судить».

Фото: Игорь Подгорный / ТАСС

Заслонов мотался в Суоярви, когда шел трибунал над фельдшером, чтобы высказать свою позицию. Другие родители его не поддержали.

Игорь существовал также против того, чтобы подавать к Щербаковой или ее клинике военные иски.

«Я ее ненавижу всей душой! Но если возложить все на нее, то получится, что больше никто не виноват», — уверял Заслонов других потерпевших.

Он хотел, чтобы ту или другую ответственность поволокли полковники МЧС, но этого не произошло. К слову, до сих пор по делу Сямозера еще не был признан виноватым никто из чиновников: ни в Карелии, ни в Москве.

Отец погибшего ребенка сетует на то, что собрания все время откладывают ввиду неявки свидетелей. Он предполагает, что из-за втягивания процесса столичные чиновницы могут избегнуть наказания по течении срока давности.

Прежде такое уже произошло с Валерием Круподерщиковым. Его судили по двум статьям: об оказании услуг, не отвечавшим предписаниям транспарентности (статья 238) и об зачислении в угрозы (статья 125). Признали невиновным только по второй, однако освободили от наказания.

Павла Ильина суд полностью оправдал, так же как обоих финских чинуш Роспотребнадзора. Однако гособвинение снова и снова обжалует обвинительные приговоры.

«Прокуратура подала надзорную кляузу в отношении Круподерщикова и Ильина, но она не существовала удовлетворена, потом — кассационную кляузу, и суд вновь бросил в силотрети оправдательный приговор. После чего они обратились в Верховный суд России, и там уже решили возвратить дело на новое изучение в трибунале первой инстанции», — говорит нотариус Дмитрий Маслов.

Сейчас разбирательство находится на стадии судебного следствия, то есть вновь преподаются подтверждения вины и непричастности Круподерщикова. Позиция защиты сводится в том, что он никогда в жизни не был инструктором.

«У него нет соответственного образования. Он существовал студентом, который проходил в концлагере практику. Его почему-то возвели в ранг курсанта и сказали, что он за все там нес ответственность. Ему говорили: “Иди туда и делай это”. Он слушался», — поведывает адвокат.

Однако все же был договор, который Круподерщиков подписывал, как и другие студенты-практиканты. Неубедительно звучат и слова о том, что Валерий был слишком юн, чтобы ослушаться тюремное начальство.

«На расследовании выяснилось, что он поехал туда — этот второгодник и бездарь, — чтобы ему поставили закорючку о практике и чтобы скопать какие-то деньги. Он не размышлял ни о чем. Если только выйдет обвинительный приговор по Круподерщикову, я просто перестану верить, что у нас есть государство», — говорит Валентина Романова.

2 сентября в Верховном суде Карелии завершится новое слушание в отношении недавно оправданных судом милиционеров Роспотребнадзора.

«Я понимаю, что косвенной причинно-следственной связи с смертью детей в их воздействиях не было, но если бы Роспотребнадзор длал правильно свое дело, не разрешил бы Решетовой сотворять всякие “чудеса” в лагере, то все могло быть по-другому. Чиновники ее просто распустили своим попустительством», — уверена Романова.

Она помнит, как в первую годовщину после трагедии, 18 октября 2017 года, милиционеры МЧС возложали венок на озерцо и поднялся шторм. Их лодки тоже стала захлестывать волны. И Валентину сразила сложная мысль.

«Вы же знаете природу своего Сямозера. Почему вы не следили за лагерем, не обсуждали, как там дела, на планерках?» — тот ее вопрос обращен ко всем столичным чиновникам.

Женщина возле поклонного креста, срубленного недавним штормом, с именами погибших в мае 2016 года детей на Сямозере в Пряжинском участке Карелии
Фото: Алексей Даничев / РИА Новости

Что до самой Решетовой, то в суде она держалась скромной бизнес-леди, в группку воспитывающей детей, желавшей лишь того, чтобы ее отпустили похоронить мать.

«Она не наскребала деньги, чтобы прокормить семью. Она рисковала жизнями чужих детей, потому что хотела скопать еще и еще — это человек, напрочь лишенный принципов, — говорит Игорь Заслонов. — Но если бы не Решетова, то нашелся бы другой человек, так как ректор лагеря был лишь половиной модели по распилу бюджетных средств, направляемых на ребячий отдых».

«Мечтаю прорыдаться, но не могу»

Юлия Король не понимала о том, что этим летом возобновились сразу несколько судебных процессов, связанных с катастрофой на озере. После возращения в Москву ей предстояло долго и упорно уберегать саму себя: удалить все аккаунты из соцсетей, обратиться за помощью к психиатру. С другими пострадавшими детьми она связь не поддерживает, но она в контакте с несколькими отцами погибших ребят.

На Сямозеро, где раз в год теперь приезжают родители погибших, девочка больше никогда не ездила.

Юлю и ее брата-двойняшку Диму, который также отдыхал в лагере, воспитывает в группку бабка — когда детям было по 6 лет, их мачеха очутилась прикована к кровати после инсульта.

Окончив девять классов, девочка хотела перевестись в колледж МЧС, но не получилось из-за проблематик со зрением. Она двинулась в воспитательный колледж, чтобы стать выпускником умственной цивилизации для детей с особенностями развития.

Сейчас Юля перешла на пятой курс. Она по-прежнему займется плаванием, играет в хоккей и пионербол.

«У нас ОБЖ есть в колледже, и предпоследнюю тему про воду препод рассказывал, осторожно глядя мне в глаза, и остановился. Не желал меня ранить», — говорит Юля.

Иногда в рамках ОБЖ ребята ездят в походы, и Юля — тоже. Один из них был водным. Это существовало на водоёмах в Москве. Ученики приплыли до острова, но, оказавшись там, девочка отказалась снова сесть в лодку. Просто не могла. В итоге один вратарь оставался с ней на острове, пока другие плыли вокруг на байдарках.

«Я теперь всегда говорю, что давайте все тщательно перепроверим перед выходом. И, бывает, кто-то в ответ скажет: “Зачем это надо?” — говорит подруга «Ленты.ру». — Зачем надо? Вот ты утонешь, и никто тебя не спасет!»

С годами все тяжелее превращается переживать смерть детей их родителям. Первое время они придерживались только за счет взаимопомощи, встречались, часами переговаривались дружка с дружкаом по телефону.

«Мой сын и еще четверо ребятишек валяются на Николо-Архангельском кладбище. Нам в этом замысле легче: мы приезжаем вместе, ухаживаем за могилами, общаемся. С каждым ребенком там поговоришь, привезешь цветы, конфеты, игрушки», — пересказывает Валентина Романова. Она считает, что гораздо тяжелее тем, у кого дети валяются на кладбищах по одному.

У Валентины есть автопортрет Жени, с которым она поздаруется и беседует каждый день. И каждый год она ездит на Сямозеро, где в двух километрах от Кудамы установлены памятные камень и крест. Построена часовня.

Еще Романова умеет вместе с мамой иного погибшего ребенка — — ездить в Карелию на суды, но не на все удается. После каждого прилёта оттуда ей еще минимум неделю приходится отходить: давление скачет.

Хуже всего в июне. В начале каждого лета у Романовой стартует невроз. Ее трясет.

Елена Решетова и Вадим Виноградов
Фото: Игорь Подгорный / ТАСС

«Я с 20 апреля 2016 года не могу плакать. Мечтаю прорыдаться, но не могу. Мне даже врачи говорят, что нужно. Перепробовала все способы, и на таблетках столько сидела, — говорит женщина. — Когда я стараюсь заплакать, то начинаю задыхаться. Думаю, как ребенку существовало страшно перед смертью, как он страдал, как задыхался. Только я могу вызвать скорую, понюхать нашатырь, выпить таблетку, а у него такой невозможности не существовало».

Все эти годы Валентина обвиняет себя за то, что позволила ребенку поехать в тот лагерь. Она каждый раз требует прощения, стоя перед могилкой сына.

Игорь Заслонов же требует «Ленту.ру» прислать свое отношение к другим родителям:

«Кроме вас, о моих детях никто не позаботится! Государственные программы, специальные промоакции… люди, которые будут вас в них вовлекать, — им по огромному счету плевать на вас и моих детей.

Я не говорю о том, что ребенка не надо из особняка выпускать. Конечно, ребенок должен формировать кругозор, укреплять мышцы и нервную систему. Я не против этого, но только когда за этим высятся подготовленные люди, которые, даже видя, что на озерце частичное спокойствие, все равно скажут: “Нет, сегодня мы никуда не пойдем, потому что явилось предупреждение от МЧС”.

Особенно нужно избегать ситуаций, когда вы сами ни за что не заплатили…

Если ты сам не защитишь себя и своих детей, то лоббисты потом попросят все, чтобы защитить себя от своих нападок».

Оставьте свой комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *