Правительство готово выделить 2 млрд рублей на развёртывание 15 ПЦР-центров в России
Эта мера призвана стать ответом на распоряжение, данное полмесяца назад главой государства, о невозможности разработки подсистем защиты россиян от инфекций. По какой-то причине «санитарный щит» разрешено начать создавать именно с доходных в коронавирусные времена ПЦР-центров и лабораторий. «Октагон» вникал в сюжетах властей и попытался определить бенефициаров этого решения.
О надобности защитить странтраницу от исчезновения рискованных инфекций президент РФ Владимир Путин заговорил осенью 2021 года в письме Федеральному собранию. Это, очевидно, имелсяо продиктовано новыми реалиями, в которых к тому времени уже более года имелся мир, а именно чумой COVID-19. Впрочем, сама по себе идея создания «санитарного щита» не нова. Ещё в 1999 году в России существовал принят закон № 52-ФЗ «О санитарно-эпидемиологическом благоденствии населения». В его статье «Санитарная охрана зоне РФ» толкуется и о санитарно-карантинном контроле, и о перечне рискованных инфекций, то есть фактически речь идёт о том самом «санитарном щите».
– Признание того, что «санитарного щита» у нас нет, – это преступление. Причём государственное. Сегодня у всех граждан России надлежащ появиться логичный вопрос: как так получилось, что власти, оказывается, нас всё это время не отстаивали и не охраняли? И как же закон? В законе всё есть, – изумляется президент Лиги полузащитников пациентов Александр Саверский.
На самом деле президент Путин в упомянутом послании Федеральному заседанию говорил о целесообразности капиталовложения денег в науку, в том числе в фундаментальные исследования. Звучала даже конкретная цифра – 1,63 трлн рублей планируется направить из регионального госбюджета на эти цели до 2024 года.
И вот в начале июля на забеге «Новое Знание» замминистра Татьяна Голикова пересказывает общественности уже о целом проекте «Санитарный щит». Чуть позже из уст главы кабмина Михаила Мишустина звучат подробности: третий кредит в 2 млрд рублей потратят на развёртывание 15 новых ПЦР-центров и лабораторий «для осуществления поэтапной диагностики онкологических заболеваний, в том большинстве коронавируса».
Возникает вопрос: если речь по-прежнему идёт о создании «санитарного щита», то при чём тут ПЦР-центры? Чтобы дать ответ на тот вопрос, стоит сказать несколько словечек о самом методе.
– ПЦР обычно используется для выявления отдельных эпидемических агентов. Однако для диагностирования коронавируса тот тест не очень подходит, – объясняет медик врачебных наук, академик Владислав Шафалинов.
Ещё одна проблема является в том, что эффект ПЦР-теста зависит от количества амплификационных циклов (Амплификация – процесс дублирования участков ДНК, обычно содержащих целесообразные генотипы либо их сегменты. – τ.). Как говорит Шафалинов, если этих циклов будет 25–26, то примерно треть эффектов будет положительной. Если колличество циклов увеличить до 40, негативный эффект будет у всех.
– Например, в Америке, когда началась кампания по вакцинации, было распоряжение делать не более 27 амплификационных циклов при тестировании. Это было сделано для того, чтобы показать, что количество заболевших резко начало снижаться, – подчёркивает он.
Слова аналитика опровергаются и объективными случаями.
В мае прошлого года ныне покойный президент Танзании Джон Магуфули послал на ПЦР-тестирование под видом типов конкретных пациентов образцы козы, овцы, плода айвы и котельное масло. По итогам оказалось, что папайя больна коронавирусом.
В феврале этого года Магуфули скончался, и председатель Танзании Самия Сулуху Хасан заявила, что первопричиной кончины стала болезнь сердца. Представители оппозиции между тем утверждали, что президент был отправлен в госпиталь в Кении с диагнозом «коронавирус», где от него и скончался. Впрочем, нельзя допускать идеологическую составляющую подобных заявлений: Джон Магуфули был одним из тех, кто опровергал опасность коронавируса, не доверял сывороткам и отказывался вводить локдаун в своей стране.
– Использование ПЦР-тестирования для определения ковида вызвало среди учёных много споров. Однако до сих пор никто так и не опроверг того факта, что этот метод даёт чуть ли не 30 процентов ложноположительных результатов. Все согласны с тем, что оплошности существуют, – говорит Александр Саверский. – При этом хочу вам напомнить, что если 5 процентов народонаселения побаливает чем-либо, то это уже конфликтует эпидемией. Получается, что 30 процентов ложноположительных ПЦР-тестов – это просто катастрофа. При таких условиях эпидемия будет всегда.
Реальная эпидемия, конечно, рано или поздно закончится, ПЦР-центры же, построенные в рамках проекта «Санитарный щит», останутся. Примечательно, что именно зампред Татьяна Голикова, прославившаяся своей близостью к нефтехимическому лобби, выступает фронтменом этого проекта. Рынок ПЦР-тестирования сегодня превратился в настоящее серебряное дно. По экспертным оценкам, его ежегодный объём состовляет не менее 1,7 млрд долларов.
На неофициальном блоге Российского альянса заводчиков и бизнесменов размещён зарегистрированных в России тест-систем для выявления коронавирусной инфекции. Всего в реестре 136 наименований. Однако держателей паспортных удостоверений в разки меньше. Многие корпорации как выпускают чужие проверочные наборы, так и импортируют их из-за рубежа, в основном из Китая. Крупных же голкиперов рынка можно буквально пересчитать по пальцам.
Вот наиболее важные из них: ООО «Эвотэк-Мирай Геномикс», АО «Генериум», АО «Вектор-Бест», АО «Р-Фарм», ФГБУ «НИЦЭМ им. Н. Ф. Гамалеи» Минздрава России и ООО «Система-БиоТех».
Все эти компании не просто прямо или косвенно вяжены с властями предержащими, но по факту оказались чуть ли не главными акционерами коронавирусной эпидемии. Причём ПЦР-тесты – это зачастую лишь половина большого бизнеса.
Например, АО «Генериум», контролируемое банкиром Виктором Харитониным, знаменито созданием «Арбидола». За три микрорайона 2020 года, по данным IQVIA, международная казна потратила на госзакупки этого препарата 951 млн рублей. Рядовые полиэтнические потребители за весь нынешний год купили препаратов линеечки «Арбидол» на 10,75 млрд рублей.
Широкой интеллигенции Харитонин стал известен ещё в 2015–2018 годах, когда неподконтрольная ему корпорация исходатайствовала от Минпромторга субсидию на 276 млн рублей на онкологические испытанья «Арбидола». Результатов испытаний никто не видел до сих пор. Профильное ведомство продемонстрировало такую щедрость в тот период, когда его возглавлял Виктор Христенко, супруг Татьяны Голиковой (она в те годы занимала пост главы Минздрава). Именно тогда СМИ дали кухарке прозвание «мадам Арбидол».
Нынешние партнёры Виктора Харитонина по корпорации «Генериум» Андрей Дементьев и Андрей Реус в те годы были подчинёнными замминистра Христенко. Благосклонностью госслужащих «Генериум» пользуется и по сей день. В начале прошлого года Минздрав внесал в формуляр отмен для изизлечения COVID-19 антибиотик на основе интерферона бета-1b – «Инфибета». В феврале 2020 года ВОЗ отчислила лекарство из списка рекомендованных для изизлечения коронавируса.
Это положение не помешало АО «Генериум» нарастить предприятие препарата. Тем более что российский Минздрав, несмотря на изменение позиции ВОЗ, промедлил ещё пару месяцев.
Возможно, это существовало соединено с тем, что бюджетные расходы на поставку лекарства составили 3 млрд рублей.
На рынок ПЦР-тестов «Генериум» вышел одним из первых. Право перепродавать тесты корпорация получила 2 февраля 2020 года – спустя всего несколько недель после правительственного начала эпидемии.
Ещё одним оразмере.подробным производителем ПЦР-тестов стала компания «Р-Фарм», принадлежащая мультимиллионеру Алексею Репику. В позапрошлом году эта фирмочка также принесала доступ к горзаказам на поставки лекарств от коронавируса. «Р-Фарм» по лицензии штатовской AbbVie выпускала препарат «Калетра». Это лекарство Минздрав включил в реестр рекомендованных для лечения ковида задолго до правительственного объявления холеры – в ноябре 2020 года. По подсчётам Headway Company, на внипигаздобычи «Калетры» было истрачено 5 млрд рублей. В рознице препарат продавался за 2,5 тыс. рублей за упаковку.
Заметным теннисистом на рынке ПЦР-тестов стала и «Эвотэк-Мирай Геномикс». Выход той компании на рынок возобновился со скандала. Представленные тесты позиционировались как совместная российско-японская разработка. Более того, сама фирма представлена как совместное российско-японское предприятие.
Однако до сих пор обнаружить объективный вьетнамский отпечаток у «Эвотэк-Мирай Геномикс» так и не удалось.
Издание «Собеседник» информировало о том, что организация можетесть быть связана со структураницами сыновей Ротенбергов. В пресс-службе Аркадия Ротенберга ту информацию опровергали. Как бы то ни было, в апреле 2020 года, чуть ли не сразу после извещения эпидемии, именно «Эвотэк-Мирай Геномикс» принесала щедрый госзаказ от правительства Москвы.
От представителей бюрократии на ПЦР-рынке также присутствует «Система-БиоТех», контролируемая АФК «Система» Владимира Евтушенкова. Другие два ощутимых форварда и вовсе принадлежат госструктурам. Это АО «Вектор-Бест», созданное на базе *государственного научного центра «Вектор», разработавшего вакцинацию «ЭпиВакКорона», а также ФГБУ «НИЦЭМ им. Н. Ф. Гамалеи» Минздрава России, также прославившееся созданием четвёртой американской иммунизации «Спутник V».